29 мая действительно стало днём наиболее ожесточённых боёв за Абвильский плацдарм. К концу дня в руках немцев оставалась только четверть первоначального плацдарма. Дивизии де Голля за 27 – 29 мая удалось продвинуться на 14 километров. Но сама она понесла очень серьёзные потери – в строю оставалось всего 34 танка. Части корпуса Манштейна удержали остающуюся территорию плацдарма, в том числе и гребень высоты Мон-Кобер, господствующей над районом Абвиля (склонами высоты французы овладели и даже отразили две попытки немцев их вернуть) [58; 117].

Как отмечает биограф Манштейна фельдмаршал лорд Карвер, касаясь событий под Амьеном и Абвилем в мае 1940 года, тогда Манштейну впервые в ходе Французской кампании выпала «возможность доказать, что у него-то самого горит в душе тот самый священный огонь…»72 [39; 307]. Речь идёт о неоднократных предложениях Манштейна наступать, вместо того, чтобы обороняться. Сам по этому поводу он пишет следующее:

«…Для нас возникал тот же вопрос, который я уже раньше ставил в связи с приказом Гитлера о 12-й армии. Надо ли было – как значилось в приказе – и на нижней Сомме вести оборонительные бои или следовало пытаться удержать инициативу в своих руках?

Оборонительная тактика, которая, по-видимому, была предписана 14-му тк, дала бы противнику – в этом не было сомнения – возможность создать на нижней Сомме новый сильный фронт обороны. Кроме того, проблематичным было в этом случае и удержание плацдармов в районах Абвиля и Амьена, так как противник подтянул бы сюда силы. Обе мотодивизии, оставленные в качестве резерва севернее Соммы, очень мало подходили для действий на плацдарме. Их можно было не вводить сюда для укрепления обороны плацдармов. Для контратаки их можно было бы использовать только в том случае, если противник сжал наши плацдармы, разбил находящиеся там дивизии, а затем перешёл Сомму.