А в Шампани тем временем жители оставили три слабо укреплённых города и ушли в сторону Провена. Уходя, они поджигали свои дома и плакали, глядя, как их пожирает огонь. Они шли к Тибо, своему заступнику, который ждал их, чтобы взять под защиту. Он не успел собрать войско и отразить нападение. Гонцы помчались во все стороны графства с призывом идти к сюзерену, чтобы всем вместе дать отпор мятежной знати. Но как собрать людей так скоро? Гарнизон каждого города и ополчение всегда наготове, но эти города далеко, а враг близко. И сотня рыцарей, которую Тибо всегда держал при себе, не смогла противостоять сильному войску противника. Тибо ринулся на север и оказался почти у Мо, но вынужден был отступить в глубь территории со всеми своими людьми. Он хотел сохранить силу, которая мало-помалу увеличивалась, по мере того как он отступал, оставляя города.

Он не испытывал досады оттого, что дозорные вовремя не донесли ему о приближении неприятеля. Он думал не о том, что мятежники могут завладеть Реймсом — важнейшим городом графства и стратегическим пунктом. Мысли Тибо витали в Париже. Он думал о Бланке. Что, если противник разделил свои силы и часть их уже на подступах к столице? Что будет с королевой, если Филипп Булонский войдёт в город и возьмёт её в плен вместе с сыном? Не Филипп, так Моклерк! А он ничем не сможет помочь, потому что враг наступает на пятки, подбираясь к Мо и Шато-Тьерри.

И тут он подумал о том, что неприятель не рискнёт пойти на Париж. Королевская власть — это святое, миропомазанное, и он убоится! Да и легат во дворце. Папский посланец! Что сделает с мятежниками Папа, узнав, что они напали на кардинала и самого короля? Нет ничего страшнее отлучения. Изгой, ублюдок, враг! Никто с тобой не разговаривает, все обходят стороной, плюют в твою сторону и не пускают в церковь. То же с городом. Он умирает: запрещены все обряды, закрыты церкви, иконы и кресты покрыты занавесями; нет звона колоколов, церковных служб, отпеваний усопших — нет ничего. Город умер. Папское отлучение! Сродни чуме.

«Нет, не пойдут они на Париж», — снова повторил себе Тибо, глядя, как горизонт заволакивается дымом. То горит город. Его город! Туда же устремлены взоры жителей, они смотрят молча, со слезами на глазах. Но — ни слова укора. Они любят своего графа, верят ему. Они знают: он погибнет сам, спасая их.

— К нам подошло ещё десять рыцарей, — докладывает ему верный барон де Плезиан. — Другие не торопятся. Они предают своего графа. Ты всегда отличаешь горожан, а своих вассалов забываешь. Они мстят тебе за это.