Семен Семенович Теляев ничего не говорил, а только потчевал Руневского табаком и щелкал и сосал попеременно.

В этот день Руневский нашел случай объясниться с Дашей и открыл свое сердце старой бригадирше. Она сначала очень удивилась, но нельзя было заметить, чтобы его предложение ей было неприятно. Напротив того, она поцеловала его в лоб и сказала ему, что, с ее стороны, она не желает для своей внучки жениха лучше Руневского.

- А что касается до Даши, - прибавила она, - то я давно заметила, что ты ей понравился. Да, мой батюшка, даром что старуха, а довольно знаю вашу братью молодежь! Впрочем, в наше время дочерейто не спрашивали; кого выберет отец или мать, за того они и выходили, а право, женитьбыто счастливее были! Да и воспитание было другое, не хуже вашего. И в наше время, отец мой, наукамито не брезгали, да фанабериито глупой девкам в голову не вбивали; оттого и выходили они поскромнее ваших попрыгунийто. Вот и я, мой батюшка, даром что сама пофранцузски не говорю, а взяла же гувернантку для Дашиной матери, и учителито к ней ходили, и танцмейстер был. Всему научилась, нечего сказать, а всетаки скромной и послушной девушкой осталась. Да и самато я за Игнатья Савельича по воле отцовской вышла, а уж полюбилато его как! Не наплачусь, бывало, как в поход ему идти придется, да нечего делать, сам, бывало, рассердится, как плакатьто начну. Что ты, говорит, Марфа Сергеевна, расхныкаласьто? На то я и бригадир, чтоб верой и правдой матушкегосударыне служить! Не за печкой же сидеть мне, пока его сиятельство граф Петр Александрович будет с турками воевать! Ворочусь - хорошо! не ворочусь - так уж, по крайней мере долг свой исполню посолдатски! А мундирто какой красивый на нем был! весь светлозеленый, шитый золотом, воротник алый, сапоги как зеркало!.. Да что я, старуха, заболталась про старинуто! Не до того тебе, мой батюшка, не до того; поезжайка в Москву да попроси Дашиной руки у тетки ее, у Зориной, Федосьи Акимовны; от нее Даша зависит, она опекунша. А когда Зоринато согласится, тогда уж приезжай сюда женихом да поживи с нами. Надобно ж тебе покороче познакомиться с твоей будущей бабушкой!

Старуха еще много говорила, но Руневский уж ее не слушал. Он бросился в коляску и поскакал в Москву.

Уже было поздно, когда Руневский приехал домой, и он почел за нужное отложить до другого утра свой визит к Дашиной тетушке. Между тем сон его убегал, и он, пользуясь лунной ночью, пошел ходить по городу без всякой цели, единственно чтоб успокоить волнение своего сердца.

Улицы были уже почти пусты, лишь изредка раздавались на тротуарах поспешные шаги, или сонно стучали о мостовую дрожки извозчиков. Вскоре и эти звуки утихли, и Руневский остался один посреди огромного города и самой глубокой тишины. Прошед всю Моховую, он повернул в Кремлевский сад и хотел идти еще далее, как на одной скамье увидел человека, погруженного в размышления. Когда он поравнялся со скамью, незнакомец поднял голову, месяц осветил его лицо, и Руневский узнал г. Рыбаренко.