Тутмес рассмеялся:

– Халосет, ты как ребенок. Тебе нужно работать над скульптурой, а ты ищешь то, чего не существует.

– Я сделаю такой светильник, – упрямо заявил юноша.

– Ну конечно! – согласился ваятель. – Только не забывай, что существует основное дело!

– Благодарю тебя, мастер! – просияв, воскликнул молодой человек, а потом тоном заговорщика шепнул. – Тем более, что у меня уже есть кое-что…

И он с интригующим видом кивнул в сторону гигантского кувшина.

Египет.

Египет.

В темноте подземелья храма Амона-Ра звучал негромкий голос Куша. Голубые фонарики, зябко тлевшие на шершавых стенах, только давали ориентир в потемках, не позволяя заблудиться в лабиринтах каменных комнат и коридоров. Чем ближе раздавался голос, тем светлее становилось вокруг от огня чадящих факелов, а звуки произносимых слов все более различимыми. Наконец представало и само помещение, где собрались бывшие жрецы низвергнутых богов. Они сидели кружком на полу, подогнув под себя ноги, и внимательно слушали своего мудрого собрата. Комната была хорошо освещена десятью факелами, попарно расположенными по периметру стен.

– Не кажется ли вам, – говорил Куш, обращаясь к присутствующим. – Что фараон слишком вознесся, потеряв почву под ногами? Он удалился в новых город, который поклялся никогда не покидать, и высек ту клятву на скалах, окружающих Ахетатон. Его столицу охраняют воины, словно это границы государства. Наверняка он боится нападения, потому что понимает, как много людей желают ему смерти. Фараон боится, что его бог не сможет защитить своего единственного сына. Или опасается, что сам сбежит из города, нарушив клятву? – Куш разразился злобным смешком. – Выходит, фараон не верит в выдуманного им бога!

– Но, мудрейший! – подал голос один из жрецов. – Если ты полагаешь, что фараон неискренен, тогда объясни, зачем ему понадобилось перечеркивать древние традиции и уничтожать старых богов?

– Это настолько просто, что на объяснение не уйдет много времени, – Куш потер маленькие ладони. – В первую очередь, фараон отдал приказ громить святыни. Тот, кто топчет священных богов, не может ценить и богов выдуманных. Это только повод освободиться от неугодных помощников. Фараон стремился показать, как сильна его власть, и что он не нуждается в участии жрецов Амона-Ра. Поэтому он и провозгласил свои реформы, от которых никому не стало легче. Когда смертные меняют порядок, установленный богами, они добиваются не высшей гармонии и мнимой справедливости, а смятения и страха у одних и ощущения безнаказанности у других. В потоке низменных желаний гибнет человеческое и прекрасное. Фараон презрел советы мудрецов и спустил народ с привязи, сделав его неуправляемым. Нам же остается ждать, когда толпа поглотит своего благодетеля, – здесь Куш сделал паузу и улыбнулся собственным тайным мыслям.