Такенс почувствовал, что оказался прижатым к стене.

– О, солнце… – пробормотал он.

Рабсун молчал и с презрением смотрел на него. Он не помнил верховного жреца Амона-Ра, но старые обиды, перекроившие его жизнь и принесшие боль и потери, вновь всколыхнули гнев и жажду мести в его груди. Он хотел получить назад отобранные права на трон Египта. Он знал, что нужно делать с фараоном, осмелившимся попрать богов его родины.

Суппиллулиума улыбался углами губ и следил за гостем.

– Что же ты предлагаешь взамен, если я освобожу Египет от власти нечестивца и восстановлю справедливость? – спросил царь.

– О, – прохрипел Такенс, потому что у него от пережитых потрясений пересохло в горле. – Я обещаю вернуть власть над Обеими Землями законному наследнику, – он поспешно поклонился Рабсуну.

Тот не шевельнулся.

– Но ты недавно говорил, что это невозможно, – возразил царь хеттов.

– Амон справедлив и сумеет отблагодарить своих спасителей! – заявил жрец и еще раз отвесил поклон Рабсуну.

Суппиллулиуме это не понравилось, но он не показал вида.

– Ну что же, – сказал он. – Я выслушал тебя, жрец. И мне необходимо подумать над твоими словами. Я буду ждать тебя завтра, тогда ты и узнаешь о моем решении.

Такенс, все еще не сводя глаз с молодого человека, откланялся и, двигаясь спиной к выходу, покинул зал.

Суппиллулиума посмотрел на племянника. Тот молчал, уставившись на дверь, за которой только что скрылся бывший жрец Амона-Ра, египтянин Такенс.

Египет. Ахетатон.

Египет. Ахетатон.

– Я вижу, тебе грозит опасность, – стоя под открытым небом и обращаясь неведомо к кому, говорила Мааби. – Я могу помочь тебе, ведь Амон еще слишком слаб. Но если он наберет силу, мне не справиться. О, могущественнейший! Скажи ему это!

– С кем ты разговариваешь? – спросил веселый голос за спиной.

Мааби обернулась и туманным взглядом посмотрела на того, кто отвлек ее.

Перед ней стоял сияющий Халосет. Он смеялся.

– Я говорю с моим богом, – коротко ответила девочка и опустила глаза.