– Я признаю Его существование, я только не признаю, что Он был Богом. Христос может был самым великим человеком на земле… На земле, на обезбоженной планете, где не было Бога… Но ты мне так и не ответил по существу.

Иван как-то грустно, и в то же время вдохновенно сделал полный вдох и выдох с чувством, что его из каких-то сладких эмпирей возвращают на грешную землю:

– Ну хорошо: по существу, так по существу… Видишь ли, мой поцелуй означал одно: в лице великого инквизитора Христос поцеловал все заблудшее человечество, чьим создателем Он когда-то был. Устами инквизитора говорила самая разумная его часть, которая взяла на себя всю тяжесть оставленного Богом мира…

– Нет, нет, Иван, твой великий инквизитор не был представителем заблудшего человечества. Знаешь, чьим представителем он был? Собственно, что я говорю, ты сам об этом знаешь. Он был представителем дьявола… И ты заставил Христа поцеловать его!?..

В голосе Алеши послушались уже прямо болезненно-мучительные нотки. Почувствовав их, Иван как-то сразу «пришел в себя» от своего размягчения:

– Стой, Алексей. Ты не веришь в искренность моего инквизитора, а я верю. Для тебя он – лукавый обманщик и притворщик, а для меня искренно заблуждающийся. Заблуждающийся в том, что он делает Христово дело, католический иерарх. А я наверно лучше знаю своего героя, чем ты, уж извини… Но даже если ты прав… Ладно, давай представим, что ты прав. Даже если устами моего инквизитора говорил злой дух, даже сам сатана… Скажи, разве не могла любовь Христова покрыть и его?

– Кого – сатану!?..

– Да, Алешка, да!.. Ведь и сатана в конце концов, тоже Божье творение… И творение глубоко несчастное и страдающее… И еще обреченное на вечные мучения…

– Иван, Иван, что ты говоришь!?.. Почему Христос не поцеловал сатану, когда еще тот искушал Его в пустыне? Не поцеловал, а напротив сказал: «Отойди от меня, сатана!..»

– Потому что Он еще не прошел через Свое распятие и воскресение. Он еще не выстрадал Свою собственную любовь к Своему творению.

– Ты хочешь сказать, что до этого Он ею не обладал? Что убийство, что собственное убийство и смерть научили Его любви?

– Не любви, а цене любви… Только собственное страдание научает состраданию – ни что иное. А смерть вообще открывает глаза на истинную цену жертвы.. После нее спадают все покрывала и становится явной невероятная трагедия, являющаяся сутью жизни любого существа в этом мире. В том числе дьяволоподобных существа и самого дьявола, если хочешь. И страшная истина – что они-то и страдают больше всех и обречены в виду нераскаянности на еще большие страдания, а значит, и сами достойны сострадания.