Оттого-то на юной груди,

На ланитах так утро горит.

Не буди ж ты ее, не буди…

На заре она сладко так спит!

Какое-то время в камере вновь повисла тишина, Алеша словно тоже впечатлился вдохновением Ивана. Впрочем, это длилось всего пару-тройку секунд. Еще раз встряхнув головой, Алеша заговорил и даже не без некоей издевки:

– Почему же их жалко? Эти клейкие людские листочки?.. Они по твоей теории тоже неизбежно станут скотами.

Слова Алеши словно попали в какое-то больное место Ивана. Он опять заговорил с резкостью и суровостью:

– Да, станут… Могут стать. Если только некоторые люди-скоты, называющие себя революционерами, дадут ими стать. Если раньше их не взорвут, не расстреляют, не отравят и не сделают, поймав в свои сети, скотами, еще худшими себя!..

– Революционеры не скоты, – глухо ответствовал Алеша, сгорбившись на своей койке.

– Скоты и худшие из всех скотов. Ни одно из животных, даже из самых хищных, не убивает себе подобных, как делаете вы. И никакому тигру или льву не придет в голову уничтожать подряд всех газелей или антилоп, только потому что они газели или антилопы.

– Волк может перерезать всех овец в стаде…

– Вот!.. Ты говоришь!.. Ты сам себе и своим кровавым подельникам определение. Сам нашел, с кем из скотов вас отождествить.

Теперь черед пришел Алеше «загореться» суровостью:

– Да, и надо резать. Резать тех скотов, которые устроились на горбах и костях других, которые пьют кровь и слезы своих соплеменников, высасывая из них как вампиры их трудовую кровь и вытягивая их трудовые жилы. Я согласен с тобой – скотов этих бессмысленно в чем-то убеждать, они есть прирожденные скоты, которых нужно просто резать и уничтожать. Да таких скотов как твой Курсулов и им подобных, имя которым легион, что насилуют малолетних девчонок, и нужно резать. Они другого языка не понимают. С ними нужно сражаться до конца. Причем, сражаться приходится не в открытом бою, не с равными силами, а из подполья, погибая и отдавая собственные жизни.

– Да, только при этом и самому не забывать о девочках…

Алеша вопросительно, но в то же время с какой-то мукой вскинул глаза. Иван, сузив свои, превратив их почти в щелки, не отрываясь уперся взглядом в лицо Алеше:

– Ладно Грушенька, тут мы все замараны. Но именно ты выполнил завет нашего отца. Ты ведь и ездил в Чермашню к насмотренным отцом босоножкам. Это как называется?.. Ты разве их не бесчестил? А это мало чем отличается от того, что вытворил Курсулов. Или ты думаешь, раз ты не силой принудил, а просто развратил невинность, то с тебя и взятки гладки?.. Или ты забыл слова Христа: «кто соблазнит одного из малых сих, тому бы лучше вообще не родиться»? Или там – жернов на шею… Ну – что скажешь? Ты же хотел начистоту, так давай же расставим все точки над «i»…