– Я скоро закончу. Но мне еще чуть непонятно – ты понял ли главное?… Сейчас тебе скажу главную тайну Бога?.. Да-да, сейчас путь «молчит и трепещет всякая тварь…»

«Алеша» тут как-то весь поджался и что-то жесткое, даже злобное заблистало в его глазах. А на плотно сжатых скулах проступили сквозь щетину желваки мышц.

– Вот она главная тайна: Бог и сатана – одно!.. Да, брат мой Иван, это на самом деле одно – просто две стороны одной медали. Один делает вид, что творит добро, другой делает вид, что творит зло, но на самом деле вместе делают одно и то же, как две руки одного и того же тела. Они лишают спокойствия и «теплоты» всех окружающих их сущностей. Вот – она тайна, которую я тебе наконец высказал. Все эти разделения на отдельного Бога и отдельного сатану – всего лишь отрыжка старых верований: Авеста, Ахурамазда, Ариман… Это все персидское хламье специально было использовано христианством для прикрытия сути этой тайны… Что Бог – это Тот, кто породил другие существа с целью, чтобы посильнее их помучить, чтобы не давать им житья ни в нашем, ни в вашем мире… Понимаешь?.. Чтобы нас с тобой, простых, теплых, просто любящих нашу простую жизнь, этой жизни как раз и лишить. Чтобы превратить жизнь не в жизнь, а в самое настоящее мучение – то бишь чистилище, где мы все, люди и духи, мучимся якобы ради очищения… Ну да – для очищения, только от чего? От тихой и спокойной жизни!.. чтобы мы никогда не знали покоя, а только постоянно терзали себя и друг друга, и этим удовлетворяли этого так называемого Бога, или уже не знаю как его теперь называть… Бога-дьявола, или ДьяволоБога?..

– У-у-у!.. – что-то похожее на долгий стон вырвалось из-под сжатого ладонями перекошенного рта Ивана. – Не могу больше…

Иван Федорович проговорил это с таким страданием в голосе и мукой в лице, что Алеша, похоже, и вправду впечатлился.

– Ты плохо выглядишь, друг мой… Очень плохо. Видишь, к чему приводит вся эта политика по очищению?..

– Ну, хватит, умоляю тебя…

– Эх, хватит…

Но «Алеша» действительно перестал говорить и какое-то время просто с сочувствием смотрел на Ивана, а потом неожиданно промолвил:

– Да, христианин ты, христианин…

После последнего заявления «Алеши», Ивану Федоровичу все-таки еще хватило сил вновь поднять лицо, на котором сквозь маску мучения и смертельной усталости проступило удивление. Удивление и вместе с тем как бы и надежда. Он с этим выражением так некоторое время и смотрел на «Алешу», пока тот не счел нужным отреагировать:

– А то не христианин?.. Ты проповедуешь ненависть к ближним – и Христос тоже.