— О люди. Не зря говорят, у человека душа столь же вынослива, как у кошки. Я сам видел джигита с пробитой головой, он скончался только на перевале Соок. Знаете, сколько прошагал он, теряя кровь? Здоровому столько не пройти!.. — вторил другой.

Старики и старухи, измученные дальней дорогой и ездой на волах и верблюдах, проклинали свою судьбу.

О господи, сколько еще предстоит крутых подъемов и перевалов!.. Неужели не уйдем от преследователей? Если Каран-Тюн настигнет нас, все пропадем в этих сугробах, в этих обрывистых скалах… Джигиты и молодайки, не обращайте на нас внимания. Уезжайте вперед, спасайтесь. Пусть уцелеет хоть горсточка киргизов. Заберите всех детей. Они вырастут и не дадут исчезнуть нашему народу на земле. А мы, больные и старые, останемся здесь. Нам все равно помирать. Какая разница, где нас настигнет смерть?.. Торопитесь же перебраться через самый крутой и длинный перевал. Только бы успеть на него взобраться. А там можно хоть на животах сползти. Дальше будет Кашгар, Учтурфан, Ак-Су. Не пропадете. Спасайте племя, племя хоть спасайте!..

О, эти же старики, как только услышали, что их детей хотят забрать в солдаты, обрекают, мол, на верную смерть, твердо порешили:

— Не дадим смерти заглотнуть наших сыновей в свою пасть. Лучше сами пойдем сражаться и все до последнего погибнем.

С каждым днем прибавлялось больных.

Как ни упрашивали старики покинуть их в горах, никто, конечно, их не послушал. Более выносливые, поддерживая хворых под руки, кое-как волочились с ношей все выше и выше: сын вел обессилевшего отца, дочь поддерживала мать. Народ бежал по всем ущельям, словно дичь от пожара. И никто не рисковал оглянуться назад. Было страшно повернуть голову.

Аил Кыдырбая тронулся в путь, когда огненно-красный закат купал в кровяных лучах крайние вершины гор.

Все семьи из аила держались вместе — не вырывались вперед, не отставали.

На другой день их догнали табунщики, они оставались на старом месте, чтобы собрать по пастбищам весь скот, что разбрелся в пути, и переловить лучших коней.

Не было вестей только от Алымбая, который должен был пригнать два косяка лошадей. Возможно, он оторвался от своих аильчан или примкнул к беженцам и пошел по другому ущелью. Кыдырбай послал на розыски младшего брата несколько человек и поручил им во что бы то ни стало найти Алымбая и пригнать более ста голов коней.

Но и эти люди вернулись ни с чем — брата и след простыл. Неизвестно было: то ли он попал в руки солдат и они убили его, то ли уснул где-то и у него угнали всех коней. Исчезновение младшего брата, конечно, тяжелая утрата. Каждый раз, вспомнив о нем, Кыдырбай ронял слезу и, вытирая глаза широким рукавом чапана, вздыхал: