Жирная, влажная земля, прогретая весенним солнцем, лопается, проклевываются первые ростки трав и желтых лютиков. Так же день за днем начало пробуждаться сознание у людей. Старое рушилось, а новое набирало силы, пускало корни. Но каждый видел, что старое не намерено так просто уступить свое место новому. Старое, не желая умереть, уйти в небытие, начало огрызаться.

Когда Качыке, которому до сих пор Батийна все же верила, волоча камчу, ушел в свою юрту, она, сердито бросив ему вдогонку: «Неужели и ты гнешь туда же?», решительно вошла в свою половину.

«Ладно же!.. Терпение мое лопнуло, — горячо шептали ее губы. — Долго я мирилась, не хотела нарушать брачный союз ради памяти предков и законов шариата. А новая власть каждый день зовет: идите в школу, берите в руки карандаш и книги, учитесь. Пользуйтесь своими правами. Не могу я больше вертеться в юрте как проклятая. Пусть муж хоть бьет, хоть убьет. Я на все готова…» Аккуратно завернув в белую бязевую тряпку элечек, она положила его на полочку. Голову повязала красной шелковой косынкой.

О, повязать голову красной косынкой в таком возрасте было слишком смелым и решительным поступком. По обычаям, платок, и то не красный, конечно, могла повязать только женщина, у которой умер муж. Повязывать голову платком при живом-то муже не было принято в этих краях. Женщина, допустившая такую вольность, открыто восставшая против обычая предков, получала от мужа крепкую взбучку. Батийна хорошо понимала, на что идет. Она верила новой власти, верила, что найдет в ней опору и своего защитника.

Женщина сразу после заключения брачного союза надевала на голову элечек и больше его ни на какой убор не меняла. Если же муж умирал, не испив меру своей жизни, вдова одевалась в черное.

Могла ли Батийна заменить свой белый элечек или белую косынку на красную? Конечно, могла. Не раз она слышала: «Новая власть принесла народам равенство, братство, свободу, развесила кругом красные флаги. Б больших городах все женщины, получившие свободу и ставшие большевичками, свои головы повязывают такими же вот красными косынками. И с красными флагами выходят на красные улицы. Даже великий пророк Ленин, указавший этот путь всем трудовым людям, говорят, сидит в большой красной комнате. Он, наш свет, сидит за большим деревянным столом, покрытым большой красной скатертью. Сидит на стуле, обитом красным бархатом. Больше, говорят, в этой комнате ничего нет. Он сидит, облокотись на стол, и смотрит на красную звезду, горящую за окном. Немеркнущая звезда дает ему пищу для ума и силу для жизни. Эту звезду зажег для него сам создатель. Когда Ленин сидит за красным столом и на красном стуле, он весь кажется красным: и лоб, и щеки, и борода. Он, говорят, сидит и пишет свою красную книгу, в которой все рассказано про нашу жизнь и про наше будущее. Лишь тот мужчина, который обвяжет свою руку красной косынкой, лишь та женщина, которая повяжет свою голову красной косынкой, могут стать настоящими большевиками, идущими за мудрым Лениным».