— Брось пороть глупости, — говорили они. — Где это слыхано, чтобы в школу бегала девушка? Кто сошел с ума, пусть себе учится. А ты еще не научилась красиво вышивать.

Но уже все больше и больше девушек и молодаек не обращали внимания на уговоры и угрозы. Нарядившись во все новое и красное, они цепочкой тянулись к трем юртам, что были установлены у косогора. Шли те, кто не хотел жить с ненавистным мужем, те, кого купили за скот, и те, кто стремился к лучшей жизни. «Хоть чему-нибудь да научусь. А потом, если надо, дойду до большого городского правителя, пожалуюсь, расскажу все начисто и отделаюсь от дряхлого старика…» И каждая спешила закончить дойку и вовремя прибежать к трем юртам, где обучали грамоте.

Кое-кто, ехидно посмеиваясь и поправляя дорогую шубу на плечах, бросал женщинам едкий стишок:

И тут же один бай утешал другого:

— А стоит ли нос вешать? Говорят, настало время, когда все женщины должны учиться… Признавать не одного мужа, а всех мужчин и лицезреть их. Пусть идут… Все равно теперь их не остановить. Скажешь, что против, грозят властью. Нет у нас управы на них.

А наиболее упорные, не стерпев, седлали коня и по пятам мчались за женой.

— Эй, потаскуха, — останавливали ее на полпути, — кто тебе позволил ходить в школу?! А ну-ка шагай назад!

Но с каждым днем становилось меньше женщин, которые пугались бы мужниных угроз. Холодно поглядывая на своих суженых, они решительно отвечали:

— Буду учиться! Я не хуже других!

— Кому говорят, возвращайся в юрту! Не позволю! С нас довольно и одной грамотной потаскухи…

— Не вернусь! Бей, если тебе так уж не терпится. Первый раз мне, что ли, получать колотушки…

Муж терял власть над собой, бледнея и брызгая слюной, взмахивал плеткой над головой, яростно хлестал жену по плечам, по спине. Не давал ступить шагу, пугая задавить конем.

Но женщины порешительнее все равно добивались своего.

Разумеется, и Серкебай, и Тазабек, да и остальные мужья давно бы смирились, если б их жен обучали уважаемые муллы вроде Тагая. О нет, они не были бы против, а сказали бы: «Что же, пусть учатся истинам пророка».

Но беда в том, что красный учитель из города был к тому же молод и красив. Кудлатый — чистый демон! Да и одевается не по-мусульмански… Видимо, к его одежде не прикасалась рука киргизской женщины. Все на нем базарное. Если бы только базарное! А то на голове шапка, какие носят безбожники, узенькие русские штаны, тесный бешмет на двух-трех пуговицах да сапоги без голенищ с прорезями. Словом, красный учитель не вызывал доверия у имущих.

— Какой-то страхолюда! Говорят, будто он и на кошме не может сидеть, словно скован железным нагрудником.