— Ты очень красива, — не выдержав, проговорил царедворец. — Кто-то приходил уже сватать тебя?

Дебора мгновенно вспыхнула, краска стыда залила её лицо. Иуда, не слыша, о чём они говорят между собой, с тревогой посмотрел на них. «Он думает, что я хочу взять её наложницей в свой дом», — усмехнулся про себя Илия. — Отец же наказал ему вернуться с дочерью, вот братец и обеспокоился».

— Месяц назад приезжали сваты. Семья моего жениха живёт неподалёку от тех мест, где братья пасут овец, и однажды они зазвали его к нам в гости. Он с отцом дубит, а потом выделывает кожи, и от него, когда он приехал, исходил такой жуткий запах, что мама и я даже испугались. Но потом он приехал с отцом в чистых одеждах, и от него ничем не пахло. Только руки все в красных пятнах, Краска от кож не отмывается, — без стеснения рассказала она.

— Так он тебе нравится?

— Я не знаю, — подумав, ответила Дебора и пожала плечами. — Других я не видела, а он вроде бы не злой. И работящий, как говорят братья.

Насытившись, Дебора откинулась на спинку кресла и неожиданно для всех заснула. Хозяин приложил палец к губам, дабы братья прекратили разговоры, подозвал слуг и распорядился, чтобы сестру перенесли в постель.

Отсутствие Деборы заметно опечалило Илию. Он заверил гостей, что завтра же даст им столько хлеба, сколько они в состоянии будут увезти, чтобы они поскорее могли вернуться к себе на родину и накормить отца и мать.

— Я так понимаю, что они с нетерпением ждут вашего возвращения? — спросил хозяин.

— Да, — ответил за всех Иуда. — Мы оставили отцу зерна лишь на неделю и хотелось бы поскорее вернуться. А кроме того, наша мать очень больна, и мы не уверены, застанем ли её в живых.

— Вот как... — комок застрял в горле у Илии, и слёзы подступили к глазам: его матушка при смерти, а он пирует здесь.

— Когда мы уезжали, она не могла произнести ни слова, прощаясь с нами, — печально добавил Иуда, видя, как разволновался первый царедворец.

— Извините! — хозяин поднялся и вышел из столовой в небольшую посудную комнату, где в высоких деревянных шкафах хранились серебряные блюда, подносы, кувшины с вином и стеклянные и бронзовые чаши, бокалы и кубки. Он не мог сдержать слёз и зажал рот рукой, чтобы никто не услышал его рыданий. Воспоминания о матери, её молодости, красоте, её ласках столь живо возникли пред его взором, что Илия долго не мог успокоиться. Поплакав, он омыл лицо водой, успокоился и вернулся к гостям.

Братья съели всё, что приносили слуги, уничтожив за один день столько, сколько хватало семье первого царедворца на неделю. Но хозяина это не беспокоило. Он разглядывал братьев, преисполненных смирения и завистливого интереса к нему, его богатству, не понимающих причин, которые позволили им сидеть за одним столом с таким высоким сановником, а потому боящихся того, что может произойти с ними дальше.