Император осмотрелся и ощутил, как в голове рождается грандиозный проект: это священное девственное озеро в грядущих веках станет монументом в честь его отца. Мысль вызвала физическую дрожь, трепет всего тела. Его фантазия воспламенилась, императорское могущество не видело преград. Вместе с любовью и почтением в нём клокотало чувство мести, как болеутоляющее средство против прежних унизительных страданий, и нахлынуло необоримое высокомерие. Он позвал Имхотепа, молчаливого египетского архитектора, и сказал:

— Я решил.

И тут же приказал:

— Здесь ты возведёшь монумент моему отцу Германику и мечте о мире, за которую он отдал жизнь. Мы объединим их с памятью о моей матери и моих убитых братьях.

Имхотеп поднял худое лицо, на котором ветры пустыни оставили множество морщин, и, посмотрев на отвесную скалу за озером, тихо проговорил:

— Я думаю, Август, о схожем монументе, который во славу своей царицы Хатшепсут построил в Западной долине великий Сенмут. Если хочешь, на этой скале я поставлю мощные арки, и они будут поддерживать три следующие одна за другой террасы с широкими лестницами: самая широкая внизу будет представлять ба, материальный мир, во второй поселится ка, мир разума, а третья, наверху, будет отражать анх, мир духа. Там, на вершине, я вырою целлу Великой Матери Исиды, дающей приют душам... Но мы не будем уничтожать старый храм, а восстановим его, ведь как бы люди ни называли божество, оно одно.

— Ты угадал мои мысли! — воскликнул император. — Начинай скорее.

Пока он раздавал приказы, ни он сам, ни его люди вокруг не представляли, что этот проект явит собой тяжелейшую загадку для археологов. Потому что ни один из дошедших до нас текстов из античной истории — ни один! — не содержит ни единой строчки о том, что же решил построить на озере Неморенсис молодой император в тот далёкий январский день.

(Восемнадцать веков спустя рядом с озером найдут погребённый под кустами ежевики храм огромных размеров, но это был не храм Дианы, который в дни Августа описывал великий — и точный — Витрувий. Кто же его построил и зачем? В храме смешались различные стили. Целла, возможно, находилась на самом верху, на выступающей террасе, засыпанной землёй и заросшей кустами. Но строительство как будто было неожиданно прервано. Среди развалин валялись бронзовые фигуры, каменные плиты с надписями, посвящёнными далёкой египетской богине Исиде, Великой Матери. Величественная статуя Германика, отравленного в Антиохии, была разбита на сотни кусков. А храмовый придел внизу был возведён не кем-нибудь, а одним из парфянских монархов. Но никто не тратил времени на изучение смысла этой странной находки: их безлично распродадут в музеи и дворцы половины европейских стран.)