В его латыни был ощутим акцент Великой Греции[48] и отголоски древних италийских диалектов, она звучала легко и солнечно. А его партенопейская фантазия вызывала в памяти его родные края.

— Золотой корабль будет иметь форму храма Исиды в Помпеях — единственного храма, где землю не оскверняет кровь жертвенных животных, — сказал Евфимий.

— Изнутри мы покроем весь хем настоящими мозаиками. Я придам им священные цвета Исиды Пантеи: лунно-белый цвет духа, зелёный цвет жизни, красный цвет подземных царств, — добавил Имхотеп.

— Ни один храм не будет иметь таких украшений, какие мы увидим на этом озере, обещаю, — вдруг вмешался Трифиодор, наделённый богатым воображением александрийский декоратор. — Я сделаю двери и оконные переплёты из редчайших древесных пород. Мрамор будет такой же, как выбрала Клеопатра для своего дворца в Александрии. Бронза, обивка, занавеси будут такие же, как применил для неё отец моего отца. Дверные петли, ручки, задвижки, вплоть до черепицы и заклёпок — все детали мы окунём в котёл с золотом. Это будет золотой корабль. На бортах я расположу ряд чудесных бронзовых скульптур, головы волков, пантер, чудовищ — символы подземного мира в культе Исиды. А на хеме, святилище, я установлю удивительную голову Медузы из позолоченной бронзы. Согласно астрологии, Медуза — хранительница волшебного знака Девы, под которым рождён ты, Август.

— В Мендесе, — сказал Имхотеп, — близ священного озера, на одной каменной стеле высечены правила ритуала, чтобы память не утратилась: как фар-хаоуи восходит на корабль, как управляет великим кормилом и направляет Ма-не-джет на свет. Но у корабля нет ни вёсел, ни паруса. Его толкают шестьдесят гребцов: такова воля человека, который ищет Абсолют.

— Для этой цели нужна мощная конструкция, — вмешался Евфимий, — балки большой толщины, чтобы выдерживать толчки. Смотри... — Он начал чертить. — Вдоль борта мы расположим портик и прекраснейшие перила. Там будут находиться гребцы. А когда они начнут толкать или тянуть, два корабля вместе тронутся, и покажется, что по озеру движется одно огромное здание в сто девяносто шагов. Потому что на втором корабле тоже будут колонны из камня и дерева, коринфские и витые, и терракотовая черепица, покрытая золотом и медью. И балкон, и изящная бронзовая лестница с балюстрадой, и гигантские балки, резко выступающие с боков, и уключины для множества гребцов.

— Чтобы аккомпанировать ритуалу, — заявил Клавдий, поэт, посвящённый в египетские таинства, — из Египта привезут музыкальные инструменты, каких здесь ещё не слышали: серповидные арфы те-бу-ни, лютни на-бла, прямые флейты, обычные и двойные, ме-ме, и поперечные флейты се-би. Смешиваясь и перекликаясь, лаская ухо, их звуки льются прямо в твоё тело — ба, а потом касаются ума — ка. И тут, пока горят все светильники, пока симпулум[49] с длинной ручкой, оканчивающейся змеиной головой, разливает по кубкам пряное вино из конических позолоченных ритуальных ваз и пока курятся благовония, в воздухе поднимется звук бронзовых и серебряных музыкальных инструментов, а в руке фар-хаоуи зазвучит золотой систр — чистейший инструмент Исиды. Тогда всё это вместе обволочёт твой дух, потому что дух, живущий и после смерти, питается ароматами, звуками и светом. И тебе не захочется ни крови, ни жертвенных животных. Когда наверху, за краем холма, покажется полная луна, как в Саисе, великая статуя богини Исиды, матери мира и покоя, на своём каменном троне медленно выедет из хема и покажется на пустом носу корабля, как три тысячи лет назад на Джер-о, Большой реке, которую здесь называют Нилом.