Скоро пришла новая беда. Царь нумидийский, Масинисса, нападал на земли Карфагена, зная, что римляне возьмут его сторону; наконец терпение пунов истощилось, они отбросили его назад и послали в Рим сообщение, что они отнюдь не желают нарушать мир, напротив, твердо решили соблюдать его. Сенат потребовал триста юношей в качестве заложников. Когда же заложники были доставлены, к берегам Африки двинулся большой флот (149 г. до Р. X.) и потребовал выдачи оружия и боевых орудий; а когда пуны, опасаясь за жизнь заложников, исполнили это требование, консулы объявили, что Карфаген будет разрушен до основания.

Пуны были возмущены, негодовали и решили умереть с оружием в руках.

Город подвергся нападению с моря и с суши; жители защищались с беспримерным мужеством. Рубили деревья, вырубали балки, чтобы доставить материал для боевых орудий и для судов; всякий металл шел на выделку мечей и копий; жители отдавали свою серебряную утварь для выделки наконечников для стрел; на площадях и в храмах с утра до вечера и ночью, при свете факелов, стучали молотки, визжали пилы, раздавался стук кузнечных молотов; мужчины, женщины и дети,— все принимали посильное участие в работе... Стены укреплялись, бреши засыпались, корабли закладывались, панцири, щиты, мечи и метательные копья имелись всегда в запасе; тысячи хорошо вооруженных воинов защищали город, производили вылазки, мешали работам осаждавших и поджигали неприятельские корабли.

Прошел год, одни консулы сменились другими, а пуны не сдавались, сознавая всю важность положения. Суффет был заподозрен в намерении заключить мир с Римом и единогласно приговорен к смерти. На его место был призван полководец, стоявший до сих пор с войском вне городских стен. Жрец Мелькарта вынес из храма меч Ганнибала и торжественно, в присутствии Верховного совета, передал его избраннику.

Вновь избранный суффет с воодушевлением схватил поданный ему меч и воскликнул:

— Ганнибал да будет мне примером, а Карфаген — судьей!

Бой продолжался с еще большей силой. Газдрубал, новый суффет (он не состоял в родстве с родом Гамилькара), был на ногах и день и ночь и наносил римлянам страшный вред своими безумно-смелыми вылазками... Прошел и второй год осады, а повелитель морей по-прежнему стоял с гордо поднятой головой, не думая склониться перед Римом.

На следующий год римляне призвали молодого Сципиона, сына погибшего при Каннах консула Эмилия Павла, и послали его со свежими силами в Африку. Сципион совершенно иначе повел осаду: он прежде всего опустошил всю страну вокруг Карфагена, чтобы пунам преградить подвоз продовольствия. Карфагеняне завели правильное полевое хозяйство в пригородах, обратили сады в хлебные поля, но земля не могла произрастить столько, сколько было нужно, и нужда надвигалась.