Герольд потребовал, чтобы его допустили к царю, потому что он должен передать ему лично письмо Ганнибала, и был допущен к Эвмену. Вручив письмо, посланец сел в лодку и отправился обратно: теперь воины Ганнибала знали, на каком судне находится царь.

Распечатав письмо, Эвмен увидел, что оно заключает лишь совет не быть высокомерным и выражение презрения к прислужнику Рима. Царь не мог прийти в себя от изумления и стоял с пергаментом в руках, а между тем на его корабль со всех сторон бросились неприятельские суда, как будто больше и не было кораблей у пергамцев. Те, правда, зашевелились, двинулись на вифинцев — и тут на них полетели, пущенные баллистами, глиняные горшки, которые, конечно, все перебились в черепки. Сперва пергамцы только смеялись, но смех быстро сменился ужасом, когда из-под осколков стали выползать ядовитые змеи, кидавшиеся на матросов и на солдат и немилосердно жалившие их. Суда кишели ядовитыми гадами; команды забыли о неприятеле, а думали только о том, чтобы избавиться от страшных змей, несших с собой смерть. В страшной суматохе никто и не думал о спасении царя, но он решил спастись бегством. Невдалеке от берега стояла его пехота, и если ему удастся добраться до берега он будет под защитой своих войск. Был отдан приказ плыть к берегу; гребцов немилосердно били кнутами, чтобы заставить спешить. Корабль летел стрелой, и царь в страшном волнении стоял на носу, готовясь спрыгнуть. За ним гнались неприятельские галеры, вифинцы кричали и грозили. Но счастье спасло Эвмена, он успел добраться до берега, и преследователи не настигли его.

Прузия был в восторге. Неприятельский флот частью стал его добычей, частью был уничтожен, враг разбит, множество пленных, царь бежал. Кто мог надеяться на подобное счастье!

— С этих пор ты первое лицо после меня в стране,— говорил он Ганнибалу.— Распоряжайся моими слугами, моей казной,— все тебе должно подчиняться, и я позабочусь о том, чтобы тебе оказывались почести, какие оказывают только мне. Ты недавно был со мной в моем дворце Либиссе, он понравился тебе; пусть же с этих пор он будет твоей собственностью. Пусть его отделают и украсят по твоему вкусу; не стесняйся в расходах,— мой казначей за все заплатит.

— Благодарю тебя, царь,— ответил Ганнибал,— этот подарок мне очень приятен, я ценю его. Но теперь следует уничтожить Эвмена; мы научили пергамцев грести, теперь следует научить их бегать.

Прузия согласился, и вскоре после морского сражения состоялся кровопролитный бой. Эвмен заклинал своих воинов не отступать, не колебаться; но враг нападал там, где его совсем не ожидали, совершал переходы и маневры, каких он еще никогда не видывал, и кончилось тем, что Эвмен был увлечен общим потоком бежавших солдат. Поражение было ужасное. Никомиедия торжествовала победу, все ликовали. Победители принесли огромную добычу, и царь ежедневно осыпал своего несравненного полководца все новыми почестями. Дворец Либисса лежал всего в восьми часах от столицы. Ганнибал устроился в нем очень уютно, но помимо уюта подумал еще кое о чем.