— Куда?

В самом деле, куда? Не на Ильмень же! Там свои, там — Рюрик и Олег с отборной дружиной. В Биармию? А где она? Найти ее трудно…

И все чаще и чаще в такие минуты тоски по прежней привольной жизни обоим витязям приходила на память Византия…

5. ПЕРВЫЕ ИСКОРКИ

Но не одни князья подумывали о ней.

Было в княжеской дружине много горячих голов, помнивших свою Скандинавию и считавших, что «нет в мире лучше дел войны». Они не роптали на Аскольда и Дира за их бездействие открыто, но между собой в разговорах только и вели речь о так близкой к ним Византии…

Всем в Киеве от наезжих гостей было известно, что в этом городе скопились богатства целого мира, что народ там труслив и изнежен, что власть слаба, а потому и манила к себе, как запретный плод, княжескую дружину эта столица…

— Не узнать совсем наших конунгов! — говорили старые варяги. — Куда делась их прежняя храбрость?

— Засиделись на одном месте…

— Так других послали бы…

Есть народ.

— Еще бы! Вот Всеслав, даром, что не норманн, а славянин — храбрее льва…

— Уйти бы от них самим…

— Нельзя!…

— Отчего?

— Мало нас!… Что мы одни–то поделаем?…

— И славяне пойдут за нами…

— Ну, те без князей и шагу не сделают…

— Пожалуй, что так.

— А следовало бы мечи зазубрить, тетивы у луков развились…