Ее мучает не «меланхолия монахинь, девственниц и вдов», ибо она не относится ни к одной из этих групп. По-видимому, она ведет вполне удовлетворительную половую жизнь, если только мистер Визард при нечастых визитах в ее интимную сферу не задевает очередное многострадальное больное место. Она равнодушна к сексу, но изначально придерживается убеждения, что «мужчинам это надо», а следовательно, это долг, который нужно исполнять. Оргазмы бывают, но не всегда. Питается хорошо. Любит вино. Денежных проблем нет (Визард работает в инвестиционном банке). С детьми отношения тоже хорошие, насколько это возможно для хронически больной. Непривлекательной ее не назовешь, одевается хорошо, читать не любит, но часто ходит в кино. Я предложил ей совершить некоторый экскурс в религию, забыв ту чепуху, которую ей вдалбливали в детстве. Теперь она ходит к Святому Айдану, и очень жаль, потому что она часто подстерегает меня после службы с рассказами о своих страданиях или сигналит мне через головы других прихожан, что переносит свою боль мужественно (с намеком, что пора бы мне ее и исцелить).

Разговаривать с Пруденс Визард об ананке бесполезно; судьба вряд ли убьет Пруденс посредством этой загадочной болезни. Пруденс – страдалица; именно таково значение латинского слова «пациент», о чем мне ежедневно напоминают. И ее страдания не поддаются никаким известным мне средствам. Может быть, эта боль в каком-то смысле дополняет ее характер? Ведь характер лежит глубже той области, которой занимается психосоматическая медицина, и именно он содержит ключ к излечению или дает силы мужественно переносить болезнь. Миссис Визард не очень мужественна; она, конечно, переносит болезнь, но при этом висит тяжким бременем на своем несчастном муже и последнем из сыновей, еще живущем дома.

У кого сильный характер? Кто пережил большое несчастье и поднялся над ним? Кристофферсон, конечно.

Ее история коротка. Медсестру-датчанку во время войны бросало по всему театру военных действий Европы, из одного госпиталя в другой, так что она никогда не знала, где в точности находится. Однажды темной ночью на фронте ее подстерегли четыре солдата армии союзников (молю Бога, чтобы это были не канадцы!) и изнасиловали. Кристофферсон выросла в образованной семье и из «Кандида» Вольтера знала, что изнасилование необязательно кончается смертью. Она поспешила принять меры предосторожности, чтобы предотвратить зачатие, но опоздала. Она решила родить этого ребенка (из моральных соображений). Она родила – после тяжелейших испытаний в оккупированной Франции, – но ребенок оказался гидроцефалом, и врачи заявили, что долго он не проживет. Однако назло медицинской мудрости ребенок не умер, более того, живет до сих пор – в больнице для таких детей, в Дании, и Кристофферсон его содержит.