Но так уж было предначертано, что в тот вечер никто не собирался проявлять ни малейшего участия к его горю. Пытаясь укрыться от грохочущего оркестра, заводившего первые такты в большом зале, дон Рафель направился вглубь дворца в поисках уединения. Не успев войти в очень уютную и тускло освещенную гостиную, он лицом к лицу столкнулся с доном Антони Террадельесом. Его сопровождал молчаливый и угрюмый нотариус, с которым дон Рафель уже имел удовольствие познакомиться, и юный музыкант-лейтенант, который был также вхож к губернатору. И словно они уже давно его поджидали, Террадельес немедленно выкатил вперед всю артиллерию:

– Нам известно, почему вы велели казнить Андреу Перрамона.

– Я никого не велел казнить, – парировал он. – Ему просто-напросто был вынесен приговор. А губернатор отклонил прошение о помиловании.

– Я знаю, почему вы велели его казнить. – Доводы дона Рафеля не произвели на адвоката ни малейшего впечатления. – И уверяю вас, мы наделаем много шума.

– Это что же, угроза? – Дон Рафель еле нашел в себе силы улыбнуться. – Но ведь мне скрывать нечего, к тому же я в любой момент готов выслушать, чего вы хотите от меня добиться, чтобы уже перестать меня преследовать.

Не давая времени нотариусу, с готовностью поднявшему голову, вступить в переговоры, Террадельес сухо отрубил:

– Мы в торги не вступаем, ваша честь.

Оба они ретировались, и дон Рафель, проглотив новое унижение, остался наедине с Нандо Сортсом, который до этого момента хранил молчание.

– А вам-то чего еще нужно? – нетерпеливо бросил дон Рафель. – Вы же знаете, что дело будет пересмотрено.

Сортс-младший подождал, пока адвокат с нотариусом не выйдут из гостиной, и тогда ринулся в атаку:

– Вы убийца. Вы виновны в смерти моего лучшего друга. Теперь у меня есть доказательства.

– Я же вам сказал, что… Послушайте, – нашелся дон Рафель, – я никому не обязан давать объяснения в отношении тех или иных своих решений, принятых в рамках суда.

– Отлично. Но вы еще не знаете, чего я от вас хочу.

– Не знаю и знать не желаю.

– Я хочу вашей смерти.

«Дело за малым стало», – подумал дон Рафель. Он был на дне колодца, так глубоко, что пасть еще ниже не представлялось возможным. Его даже развеселило дерзкое заявление этого юнца. Будь у него на душе немного поспокойней, он встретил бы его рукоплесканиями.

– Что ж, если вам заблагорассудилось меня убить, приступайте прямо сейчас, – хладнокровно ответствовал дон Рафель. – Но не обольщайтесь: вы тоже окончите свои дни на виселице.

– Сомневаюсь. Я вызываю вас на дуэль.

– Да ну? – В судье еще оставалась малая толика иронии.