16

3 августа 1968 г.

Милая Анечка, письмо Ваше получила, за которое благодарю, а ответ карябаю в ожидании Вики и Мики, которых жду то ли к обеду, то ли к ужину, то ли к чаю — от пяти до шести; будет выдаваться юная картошка, появившаяся в магазине по 25 коп. кило, грибули жареные, остатки Вашей колбасы и милюковских птифуров, превратившихся в бесполезное ископаемое, а также варенье нового урожая; а назавтра приглашена на Евгении Михайловны день рожденья — стукнет 73 — так что светская жизнь бьет ключом, хоть и не в Арагви. У тетки будет собран весь цвет ейной семьи: помимо польской сестры я увижу 75-летнюю кузину из Обнинска, 78-летнего кузена из Москвы, некоего ученого агронома с поэтической фамилией Уринсон, состоящего с кем-то из них в свойстве — и еще приедет Инна Цветаева, которую в Англию не пустили; из довольно объемистой группы отставку дали только двоим — кто второй — не знаю, наверное, тоже порядочный человек.

4 августа. Продолжаю, и даже сидя на ступеньке крыльца, которое изредка освещается солнцем, проскакивающим между «мчатся тучи, вьются тучи»[1178]. Вообще-то потеплело, но как-то середка на половинку — с утра довольно мило, во второй половине дня — серьезная гроза с очередным мини-похолоданием. Кстати, говорят, что грибы-колосники кончились — последняя очередь белых ожидается в конце августа. Итак, вчера были Вика с Мишей, хотя считается, что Вика себя очень плохо чувствует и все время рвется и тошнится, оказалось, к моему большому удовольствию, что аппетит ее ничем не омрачен, и усидели они, на доброе здоровье, всё, что было на столе, исключая солонки и столешницы. Обменивались опытом в смысле — кто как проживал и переживал в Мордовии, недалече от обители Серафима Саровского[1179]; что в мое время работали погуще, а хлебали пожиже. Вот он (не Серафим, а Михаил!) и сохранился таким крепышом. Принесли «Простор» — но только почитать, т. к. из редакции ни одного № не получили. Публикация выглядит утло — не прокомментировано ни в коей мере, а именно эти стихи очень нуждаются в комментариях; предваренье же пляшет вокруг известного письма МЦ к Маяковскому[1180], которое приводится полностью. О, эти предваренья! О, храмы Божьей Матери на Цитатах!

Вообще же жизнь течет более или менее мирно, но как-то чересчур быстро: дни пролетают — только шумоток стоит, и всё к зиме ближе. Котишка растет и уже глядит: пока что мир для него серый, пушистый и пахнет молоком. Мама круглыми сутками моет его и стирает, и почти не вылезает из семейной картонки.