– Константин Станиславович, жизнь ведь– это творение божье, а вы говорите…

– Я и говорю, что жизнь имеет смысл только как творение.

– Знаете, почему вы не любите жизнь? Жизнь ненавидит тот, кто не умеет жить, а почему вы не умеете жить? Потому что вы не хотите смириться со своими стремлениями, страстями, с волей к власти, в конце концов; вы ищете не там, где надо, вы бежите от своего естественного состояния, а кому может нравиться вечный, бессмысленный бег?

– Вы правы только в том, что большинство действительно ищут не там, где надо, ибо мало кто сейчас верит в Бога и…

– И в этом, по-вашему, счастье?

– Да это и не совсем счастье, в людском понимании. Просто жить, чтобы верить, и верить, чтобы жить, в этой простой истине и кроется спасение, а значит и счастье.

– Бессмыслица.

– Жизнь вообще бессмысленна. «Всё сущее рождается беспричинно, продолжается по недостатку сил и умирает случайно». Зачем жить, если в жизни нет ничего хорошего? Зачем такая жизнь? Отрекись от неё; атараксия– вот цель.

– Извините, Виталий Андреевич, но это самая отвратительная цель, которая только может быть.

– Вот вы со своей волей к власти, вы можете стать счастливым?

– Да.

– Нет. Да вы и сами это прекрасно понимаете; власти не может быть достаточно.

– Ну-у, в принципе…

– А вот отречься от жизни, уединиться, стать отшельником, в конце концов,– это просто, стоит только захотеть. Счастье легко достичь, только от него нас надёжно оберегают люди.

– Вот здесь я с вами полностью согласен, Виталий Андреевич.

– Неужели?

– Единственное, что хотелось бы добавить, уединиться надо не для того, чтобы обрести себя, то есть, ставить себя за конечную цель, а через себя обрести Бога.

– То есть стать ничем и обрести ничто.