— В настоящее время не следует доводить восточный вопрос до решения. Следует противодействовать всякой попытке в этом отношении, предпринятой какой-либо третьей державой.

Император несколько раз кивнул одобрительно головой.

— Это в немногих словах руководство для разумной политики, — сказал он потом, — остаётся только обсудить, какого рода может быть попытка третьей, более заинтересованной, державы и указать средства противодействовать таким попыткам.

Фон Бейст поспешно отвечал:

— Попытки России — кроме неё, ни одна держава не имеет интереса возбуждать восточный вопрос, попытки России будут состоять не в непосредственном вызове конфликта между петербургским кабинетом и высокой Портой, а в том, что станут побуждать зависящие от Турции княжества требовать независимости, станут подстрекать через Грецию греческих подданных Порты, так что при наступлении катастрофы Турция будет виновата, а Россия возьмётся только защищать правое дело.

— Совершенно так, — сказал император, — дело очевидно. Но чтобы противодействовать ему, необходимо заключить по крайней мере твёрдый оборонительный союз, который мог бы при известных обстоятельствах перейти в наступательный.

На лице фон Бейста явилось тягостное выражение.

— При искусном управлении дипломатическими нитями, — сказал он, — едва ли дело дойдёт до вооружённого вмешательства, особенно, когда дипломатия вашего величества, вместе с австрийской, положительно выскажет, что трактат 1850 года служит единственным основанием для условий Востока и что всякое изменение их, зависящее от политического развития, возможно единственно на основании Парижского трактата и с согласия держав, подписавших последний. Таким образом, определительно высказанная воля двух великих держав удержит от дальнейших попыток. Ибо, как известно из истории, великие войны настают потому только, что не было своевременного и сильного нравственного противодействия нарушению законных интересов. Здесь-то вполне применимо правило[96].

Император провёл рукой по усам и тем скрыл невольную улыбку.

— Итак, мы подробно укажем выражения, которыми должна говорить дипломатия в вопросе о восточных делах, и вы, конечно, дорогой барон, сумеете найти эти выражения, так что мне будет весьма приятно согласиться с вами во всём. После Востока, по моему мнению, особенно важны для общих интересов Франции и Австрии статьи Пражского мира.

— И в этом случае, — возразил фон Бейст, — я позволил себе вкратце сформулировать обширные главные основания переговоров и соглашения.

И, подняв записку, он медленно и с ударением прочитал: