Он больше и больше углублялся в свои мысли, последовательно представлявшие ему радостные картины, ибо лицо его становилось постепенно веселее. Он снова сел и закурил сигаретку, лёгкие синие облачка дыма наполнили комнату, поднимаясь вьющимися кольцами и потом исчезая, точно мысли и планы будущего, являвшиеся в голове императора.

Через некоторое время вошёл камердинер Феликс и доложил:

— Барон фон Бейст ожидает приказаний вашего величества.

Император кивнул головой в знак согласия и пошёл навстречу министру, которому Феликс отворил дверь.

Фон Бейст был в чёрном утреннем наряде, седые волосы завиты в локоны на висках; лицо с тонкими, умными чертами было весело и свежо и носило тот беззаботный, довольный жизнью отпечаток, который обыкновенно замечался у этого искусного государственного мужа.

Император протянул ему руку и, усевшись в кресло, пригласил австрийского министра занять место напротив.

— Мне приятно, дорогой барон, — сказал Наполеон вежливым тоном, — что я могу подробно переговорить с вами наедине, прежде чем приедет баварский король, ибо действительно было бы хорошо, дабы южногерманские государства нашли наше соглашение готовым не только в общих основаниях, но и в отдельных подробностях.

При этих словах император бросил на австрийского министра особенный проницательный взгляд.

В спокойном улыбающемся лице фон Бейста не дрогнула ни одна жилка.

— Ваше величество слишком милостивы, придавая некоторое значение личному соглашению со мной, — сказал он, — конечно, было бы весьма полезно для дальнейших переговоров, если бы предварительно были установлены общие руководящие основания между вашим величеством и мною. Я изложил в краткой записке свои мнения о различных вопросах европейской политики и осмеливаюсь представить их на милостивое воззрение вашего величества.

Он вынул из кармана лист бумаги с рядом заметок, написанных связным, почти неразборчивым почерком.

— Я с нетерпением ожидаю выслушать лично от вас ваши мнения, — сказал император, — я уже несколько ознакомился с ними через посредство герцога Граммона. Для нас преимущественно важно переговорить обо всём, касающемся Германии, — продолжал император, во второй раз взглядывая проницательно на австрийского министра — вы основательно придаёте особую важность учреждению южногерманского союза, который, опираясь на статьи Пражского мира, мог бы служить противовесом северогерманскому союзу, находящемуся под влиянием Пруссии. Мы должны до приезда баварского короля согласиться преимущественно о том, как осуществить этот союз.