Фон Бейст в смущении смотрел в пол и теребил концы галстука.

— Государь, — заговорил он после размышления, между тем как император, точно в изнеможении, снова сел, — я нисколько не скрываю своего личного убеждения в том, что Австрии бесполезны не только итальянские области, но и польские. Может быть, было бы лучше, если б Австрия никогда не приобретала этих областей. Конечно, лучше вовремя уступить итальянские владения, чтобы обратить все свои силы на север и сохранить неприкосновенным своё положение в Германии. Но, — продолжал он нерешительно, — что представляется правильным и разумным политическому взгляду министра, то нередко встречает естественное и законное негодование монарха. Ваше величество поймёт, что минувшее воспитало в сердце моего государя такое чувство, которое не вполне благоприятно союзу с Италией и если такой союз будет приобретён уступкой области, долго бывшей во владении габсбургского дома. Поэтому мысль этой комбинации должна быть медленно и спокойно обсуждена, о ней нельзя говорить без приготовления. Предоставьте мне развить эту мысль — она созреет и принесёт плоды. Здесь же, в Зальцбурге, при личных свиданиях вашего величества с моим государем, было бы лучше не касаться этого пункта.

Император отвечал любезно:

— Благодарю вас, дорогой барон, за откровенный и подробный ответ; в то же время я искренно радуюсь тому, что мы сходимся в политических взглядах на положение дел, и остерегусь мешать вам в вашей предварительной деятельности, стремящейся осуществить наши мысли.

Он взглянул на часы.

— Сегодня назначена поездка в Клейсгем — императрица бесконечно радуется прекрасным горам, я же буду иметь честь посетить сперва их величества. Быть может, мы найдём время изложить императору некоторые из затронутых нами пунктов?

— Я подготовлю к тому его величество, — сказал фон Бейст, — но должен ещё спросить, довольно ли ваше величество своим помещением и не имеет ли ещё каких-либо приказаний?

— Благодарю, — отвечал император, вставая, — не знаю, чего ещё можно бы желать. Императрица в восхищении от своих апартаментов и тронута внимательностью, с какой устроена её спальня по образцу тюильрийской. Что касается меня, — сказал он, обводя глазами салон, — то едва ли возможно соединить большее великолепие, вкус и комфорт.

— Императору будет лестно узнать, что ваше величество довольно, — заверил фон Бейст. — Обстановка ваших апартаментов имеет известный исторический интерес — это та самая мебель, которую заказал бедный император Максимилиан для миланской резиденции, когда он ещё был правителем Ломбардии.