Я тебе писал, что в СШСА появилась книга о «Медном всаднике», в которой лестные отзывы обо мне[1098]. В Лондонском издании «The Slavonic Review» — большая статья о «Душе Петербурга» и «Петербурге Достоевского»[1099]. Об этих же книгах отзыв в Парижских «Современных записках»[1100]. В Москву приезжал крупнейший писатель Италии А. Моравиа[1101]. Я ему сказал после его доклада несколько фраз по-итальянски, в результате чего меня пригласили в кабинет директора для беседы с ним. Для его характеристики приведу его ответ на вопрос, что он хочет от будущего. Его ответ — чтобы «человеческое общество не походило на муравейник». После Москвы он съездил в Ленинград и от иностранной Комиссии[1102] потребовал, чтобы ему «во что бы то ни стало» у букинистов достали «Петербург Достоевского» и «Душу Петербурга». Достать не смогли. Обратились ко мне, и Министерство культуры разрешило отдать дублетный экземпляр Музея Достоевского. Позавчера Моравиа приехал к нам в Музей Достоевского и сказал, что не находит слов, чтобы высказать мне благодарность, что с моей книгой обошел Л-д и что я ему открыл новый творческий метод Достоевского. Я отдал ему и рабочий экземпляр «Души Петербурга» и написал: «Ламор ке мове соль е алтре стелле» — L’amor che move il sole e l’altre stele, а под этим: «Душа человеческая стоит целого созвездия» (Достоевский). Моравиа задал мне трудный вопрос «Почему такие книги не переиздаются». Директор Музея Достоевского нашелся. «Они будут скоро переизданы». Ложь во спасение.

Очень интересна была встреча с профессором Римского университета Ло Гатто[1103]. Он сказал мне, что увидеть меня в Москве было его мечтой, что среди любимых книг его библиотеки: «Душа Петербурга» и «Быль и миф». Как это все могло произойти?![1104]

Итак: «На мой закат печальный блеснула…. (слава) улыбкою прощальной»[1105]. На случай, что письмо мое будет читать тебе Алеша — цитату из Данте написал русскими буквами.

Теперь о нашем здоровье.

Мне лучше. Давление последний раз было 180–95. Софья Александровна у меня молодцом. Очень тронули меня слова Танюши. «Как я благодарна Софье Александровне за тебя и как я люблю ее». В ближайшее время она ждет тетю Аню.

Ты ничего не написал мне о Татьяне Спиридоновне. Как она себя чувствует?

Привет Вашему квартету.

Твой НАнциферов

P. S. Моравиа сказал, что «Петербург Достоевского» он везет в Рим, чтобы его перевели на итальянский язык и издали.

18 июня 1956 г. Майори. Дубулты

Дорогой мой Гогус! За то время, что прошло после последнего письма, я побывал в Ленинграде. И встреча с моим городом и с друзьями, и посещение могил моих (Татьяны Николаевны и детей), Лозинских, Ольги Антоновны[1106], и наконец нашел с Тусей могилу Ивана Михайловича![1107] и, наконец, Пушкинская конференция — все это оставило хороший след в душе. Теперь мы на берегу «волнообъятом» у «неумолчно шумящего моря».