После своего освобождения из палермитанской тюрьмы он снова вернулся в свой отряд. Все испытанные им тревоги заглушили несколько острую сердечную боль, причиненную ему неожиданной встречей с Марцией, но он слишком хорошо знал теперь, что стоит ему встретиться с этой девушкой, чтобы страсть заговорила в нем с прежней силой. Поэтому он твердо решился никогда больше не видеть ее. Ему ничего не стоило узнать, где она в настоящее время, потому что имя Марции Романо было во всех устах. Поэтому Эрнесту не стоило большого труда устроить дело так, чтоб никогда не находиться с нею в одном отряде. После переправы на континент это сделалось еще легче, потому что, вследствие беспримерной быстроты движения гарибальдийских войск, отряды растянулись на пространстве всей Калабрии.

Но в битве при Вольтурно Гарибальди собрал главную массу всех своих сил. Корпус генерала Авеццано, в котором сражалась Марция, и корпус Медичи, где находился Эрнест, были поставлены рядом. Им обоим пришлось так часто бросаться вперед и отступать под натиском неприятельских сил, что крайние части обоих корпусов перемешались.

Эрнест узнал Марцию. А она не узнала его, потому что, надвинув шапочку на лоб, он закутал свое лицо плащом. Но молодой человек не спускал с нее глаз. Мрачная решимость овладела им. Он смотрел на эту стройную фигуру, когда она мелькала в дыму и в огне битвы, и ему казалось, что ничего не может быть выше, благороднее этого существа. Он чувствовал, что не может свести с нее глаз, что он только и живет этим созерцанием, и что когда она исчезнет, всё для него погрузится во мрак. Зачем же жить? твердил он. Ему хотелось смерти, но, как это часто бывает, она именно от него и бежала. Кругом товарищи его валились один за другим, пули свистели мимо его ушей, но ни одна не касалась его. Ему пришла в голову странная фантазия. Смерть представилась его воображению каким-то живым существом, которое, по коварству и злобе на него, не хочет исполнить его просьбы. Ему вздумалось перехитрить ее.

Битва приближалась к концу. Под напором густой колонны роялистов гарибальдийцы отступали. Но они отступали шаг за шагом, останавливаясь за каждым кустиком, за каждым камнем и отстреливаясь от неприятельских стрелков.

Эрнест отстал несколько от своих и шел в двух шагах от Марции, которая, увлеченная битвой, не замечала его присутствия. Бурбонские стрелки наступали густой цепью, забегая вперед и останавливаясь за попадавшимися им закрытиями. Звено из четырех человек шло в пятидесяти шагах от них. Эрнест мог разглядеть даже их лица. Вдруг он заметил, что один из стрелков, высокий немец с рыжими бакенбардами, приложил ружье к плечу и навел его прямо на Марцию. У молодого человека сердце екнуло. Вот, вот, теперь или никогда! — прошептал он и быстрым прыжком он стал между нею и баварцем. Что-то блеснуло, он почувствовал сильный толчок в грудь, холод в голове и упал навзничь: это был выстрел, предназначенный для Марции. Он достиг своей цели: перехитрил смерть!