Зимой или в ненастье паперть заменяла чебуречная на Сретенском бульваре, но это было уже совсем не то, чего просила память.
Водка была или «Кубанская» (лучшее сочетание цены и качества – 2 рубля 62 копейки со стоимостью посуды, с легким привкусом чачи), или «Крепкая» (56°, напиток, убийственный для рассудка, но живительный для воображения).
В поисках разнообразия я обращал свой взор в основном на горькие настойки, исключительно полезные для здоровья и богатые вкусом и ароматом.
Незабвенный «Горный дубняк» (о, где ты?) переносил гурмана под сень октябрьской дубравы:
Мы ржавые листья На ржавых дубах… Чуть ветер, Чуть север – И мы облетаем. Чей путь мы собою теперь устилаем? Чьи ноги по ржавчине нашей пройдут? Потопчут ли нас трубачи молодые? Взойдут ли над нами созвездья чужие?О чем ещё можно думать в осенней дубраве?
«Горный дубняк» хорош от болей в спине, суставах и приступов оптимизма.
«Калгановая», особенно эстонского разлива, была нежна, грустна, элегична.
С ней хорошо было проводить время и на берегу лесного озера в чистой и чинной Элве, и над убитой Москвой-рекой, размышляя о Будде или Конфуции.
Просветленный учил, как достичь абсолютной свободы (я всегда сочувствовал буддизму), китайский чиновник – науке подчинения и жизни в заданных обстоятельствах.
«Калгановая» показана при маточных кровотечениях.