Флоранс стояла, давя каблуком пучок сухой травы.

– Если уж вам так надо знать… дело в том…

И снова пауза.

– В чем?

– Ну… Антон на самом деле… в общем, он немец.

– Шутишь! – присвистнула Элиза.

Элен вдруг почувствовала нехватку воздуха, словно задыхалась. Она опустила голову, не зная, что говорить, а когда снова подняла, увидела несчастное лицо Флоранс.

– Флоранс, – осторожно начала она, – ты же знаешь, что дружить с немцами небезопасно. Если люди узнают, что ты любезничаешь с врагом…

– Он не враг, – возразила Флоранс, защищаясь от слов сестры. – Он добрый, и я с ним не любезничаю. Я же вам сказала: это просто друг. Кстати, он, как и я, любит природу.

– И давно ты с ним знакома?

– Некоторое время.

– Почему ты до сих пор ничего нам не говорила?

Флоранс дерзко вздернула подбородок:

– Потому что знала, как вы это примете. Это лишь подтвердит все ваши предубеждения.

– Ну и ну! – воскликнула Элиза. – Вообще-то, это малость жестоко с твоей стороны.

Элен запустила руки в волосы, испытывая замешательство и не желая встревать. Она же толком ничего не знала. Одно неосторожное слово, и сестра замкнется. Надо как-то убедить Флоранс, не обостряя отношений.

– Послушай меня, – как можно мягче сказала Элен. – После освобождения народ обязательно будет мстить тем, кто общался с немцами. Ты должна знать, что так и будет.

– Догадываюсь, – ответила Флоранс, глядя на нее печальными глазами.

– Дорогая, это не догадки, а реальность. Ты сама подумай. Над тобой будут издеваться! Тебя остригут наголо. Унизят.

Элен чувствовала, как дрожит жилка у нее на виске.