– Dio santo[29], за что?

– Семейная вражда. Все вышло из-под контроля. Не помню уже, с чего началось. Какая-то ссора из-за коров, что ли. Кто-то что-то украл, кажется, но все началось после этого.

– И тот человек убил ребенка из-за этого?

Старик снова пожал плечами.

Максин какое-то время сидела, уставившись в землю, потом посмотрела на Софию с такой печалью на лице, что глаза у той тоже наполнились слезами. Казалось, силы совсем покинули Максин, и перед Софией сидела другая женщина, совсем не та, к которой она привыкла и которую хорошо знала.

– Пойдем, – тихо сказала София и осторожно взяла ее за руку.

Максин встала и поблагодарила старика, затем они медленно побрели к воротам.

– Передавай привет от меня Алессандро! – крикнул он им в спину.

Максин ничего не ответила, и тогда София обернулась и помахала ему рукой.

Они прошли через старые ворота, молча спустились с холма и добрались до мотоцикла.

– Значит, все это было неправдой, – сказала Максин, оглядываясь на уединенную деревушку. – Насчет чудесной жизни, которую, по их словам, они здесь вели. Все это было неправдой.

– Возможно, чудесная жизнь и была… до того случая…

– И ведь они ни разу не говорили об этом. Ни словечком не обмолвились.

– Наверно, для них это было тяжело. Хотели эту трагедию оставить в прошлом.

– Это многое про них объясняет.

– Хочешь мне про них рассказать?

Максин выглядела очень расстроенной.

– Отец был вспыльчивый, грубый, мог проявлять жестокость, – заговорила она. – И я не догадывалась, почему он такой.

София окинула взглядом прекрасный вид вокруг: гряду холмов, синее небо.

– Мне очень жаль, – сказала она.