– Которые ухитрились захватить автомобиль?

Он продолжал искать, и она поняла, что у них не осталось ни единого шанса успеть перенести все вниз, даже если проклятый штепсель сейчас найдется. Охваченная мучительной тревогой, она ждала, а секунды летели со страшной скоростью.

– Per Dio[30], – прошептала она, когда Джеймс наконец нашарил штепсель. – Быстро! Вверх, на крышу!

Этот древний лестничный пролет, неровный и невероятно узкий, не переделывали со времени постройки башни. Джеймс нес футляр потяжелее, София взяла другой; они кое-как протиснулись в отверстие и, не осмеливаясь громко дышать, полезли туда, где лестница делала изгиб, поворачивая в сторону крыши. Дверь наверху была заперта на ключ, поэтому им ничего не оставалось, как прижаться друг к другу на самых верхних ступеньках.

На самом деле присутствия в башне Софии не требовалось, Джеймсу нужна была только Максин, но ей очень захотелось снова с ним повидаться. София объяснила это себе так: все потому, что Лоренцо с января не было дома и она ощущала такое одиночество, что не находила себе места.

До них донеслись звуки отпираемой двери и громкий голос Карлы, поднимающейся по ступенькам и наконец достигшей теперь уже пустой комнаты.

– Вот, пожалуйста, – услышали они ее голос. – Я же говорила, что ее здесь нет. Наверно, это я забыла погасить свет, когда убиралась.

От страха, что их сейчас обнаружат, Джеймс и София еще крепче прижались друг к другу, поддерживая спинами два футляра, стоящие на последних ступеньках лестницы. Неужели где-то съехала маскировочная ткань? Неужели ее не закрепили как следует? Поэтому немцы заметили свет? Сердце Джеймса билось с такой же бешеной скоростью, как и у Софии, и она это чувствовала. Одной рукой он обнял ее, и она прильнула к нему еще крепче.

Они услышали чье-то бормотание, а потом и отчетливые слова:

– А куда ведет эта дыра?

Кауфман! Сердце Софии болезненно сжалось, она пришла в ужас при мысли, что тот решится подняться вслед за ними. В голове, как молния, сверкнула мысль, что у нее не хватит выдержки и все растущий страх вырвется наружу хотя бы стоном. Она крепко сжала губы. Джеймс крепко прижимал ее к себе, чтобы она даже не пошевелилась, а рот зажал ей ладонью.

– На крышу, – услышали они ответ Карлы. – Но дверь наверху всегда закрыта на замок, а ключа у меня нет. Туда никто не ходит, бомбежки боятся.

– Тем не менее давайте закончим здесь, а там я тоже все проверю, – сказал Кауфман.

На какое-то время воцарилась тишина, нарушаемая только шаркающими звуками рыскающего по комнате немца. София до крови прикусила щеку изнутри и старалась больше ни о чем не думать.