— А пошевелиться вы можете?

— Не знаю. Я не пробовал.

Однако живот его двигался — очень медленно — вверх-вниз.

— Так попробуйте. — Оливия дотронулась кроссовкой до его черного башмака на толстой подошве. — Попробуйте подвигать этой ногой.

Нога подвинулась.

— Отлично, — одобрила Оливия. — Попробуйте рукой.

Очень медленно рука Кеннисона передвинулась на живот.

— У меня нет этой штуки — сотового телефона, — сказала Оливия. — Сын все время обещает мне его купить, но никак не соберется. Я вернусь к машине и поеду позвать кого-нибудь.

— Не надо, — сказал Джек Кеннисон. — Не оставляйте меня одного.

Оливия стояла в нерешительности. До ее машины — целая миля. Она посмотрела на него — он так и лежал на тропе, его голубые глаза не отрывались от ее лица.

— Так что же случилось? — спросила она.

— Не знаю, — ответил он.

— Тогда вам надо попасть к врачу.

— Ладно.

— Кстати, меня зовут Оливия Киттеридж. Не думаю, что нас когда-нибудь формально представляли друг другу. Если вы не сможете встать, я думаю, мне придется пойти и найти для вас врача. Я и сама их терпеть не могу, но вам нельзя вот так лежать здесь, — сказала она. — Вы же можете умереть.

— Меня это не волнует, — пробормотал он.

Казалось, в его глазах даже появилась тень улыбки.

— Что? — спросила Оливия и наклонилась к нему очень низко.

— Меня не волнует, что я вдруг умру, — повторил Кеннисон. — Только не оставляйте меня здесь одного.

Оливия опустилась на скамью почти рядом с ним. Река была спокойна, казалось, она едва движется. Оливия снова наклонилась к нему.