– Я не женат.

– Почему?

Патрик покачал головой и слегка улыбнулся:

– Мне это ни к чему.

– Боже мой! – воскликнула судья Кормье. – Хорошо же она вас обработала!

У Патрика отвисла челюсть. Неужели у него все написано на лбу?

– Боюсь, с такими аналитическими способностями вы отнимете у меня хлеб, – рассмеялся он.

– Это женская интуиция.

– Из вас вышел бы отличный полицейский. – Взгляд Патрика упал на ее руку, на которой не было кольца. – А сами вы почему не замужем?

– Мне это ни к чему, – его словами ответила Алекс.

Некоторое время она молча пила вино, а Патрик барабанил пальцами по стойке, наконец он сказал:

– У нее уже была семья.

– У него тоже, – призналась Алекс, отодвигая пустой бокал, и, когда Патрик к ней повернулся, посмотрела ему прямо в глаза.

Ее собственные глаза были серые, как сумерки, как серебряные пули, как конец зимы, как тот цвет, который заливает небо, когда молния режет его пополам. Раньше Патрик этого не замечал и вдруг понял почему:

– Вы сегодня без очков.

– Я рада, что покой жителей Стерлинга оберегает такой наблюдательный полицейский.

– Обычно вы носите очки.

– Только на работе. Они нужны мне для чтения.

«А когда я тебя вижу, ты почти всегда на работе», – подумал Патрик. Видимо, до сих пор он не замечал, насколько Алекс привлекательна, потому что в его присутствии она бывала в прямом и переносном смысле застегнута на все пуговицы. А сегодня он увидел ее за барной стойкой, и судья Кормье показалась ему похожей на оранжерейный цветок. И вместе с тем очень… человечной.

– Алекс! – вдруг донеслось откуда-то сзади.