Алекс открыла ноутбук и начала печатать. Когда она подошла к столу своего секретаря, сердце колотилось, а рука, держащая бумагу, дрожала. Но это ведь нормальное состояние для того, кто готовится прыгнуть с обрыва?

– Позвоните судье Вагнеру, – сказала она.

Самому Патрику никакой ордер нужен не был, но, услышав от другого полицейского, что тот едет в суд, он сказал:

– Я как раз туда собираюсь. Могу взять все, что надо.

На самом деле он еще минуту назад никуда не собирался, и добрым самаритянином, готовым проехать сорок миль, только чтобы услужить коллеге, не был. Просто поездка в суд давала ему повод лишний раз встретиться с Алекс Кормье.

На парковке Патрик сразу увидел ее «хонду». «Хорошо, – подумал он, – значит, она, наверное, у себя в кабинете». Но, приглядевшись, он заметил, что в машине кто-то сидит. И это была сама судья. Она сидела, неподвижно глядя в лобовое стекло. Дворники работали, хотя дождя не было. Судья Кормье, видимо, сама не понимала, что плачет.

Патрик испытал то неприятное чувство в глубине желудка, которое всегда возникало у него, если, прибыв на место преступления, он видел слезы жертвы. «Я опоздал, – подумал он. – Опять».

Патрик подошел к машине, но судья его не заметила. Только когда он постучал, она подпрыгнула на фут и поспешно вытерла глаза. Он жестом попросил ее опустить стекло.

– У вас все в порядке?

– Да.

– Вообще-то, по виду не скажешь.

– Ну и не смотрите! – огрызнулась Алекс.

Патрик зацепился пальцами за раму окна:

– Послушайте, вам, наверное, нужно с кем-нибудь поговорить. Давайте я куплю вам кофе.

– Вы не можете покупать мне кофе, – вздохнула судья.

– Хорошо. Тогда я вам его просто сварю, – сказал Патрик и, обойдя машину, сел на пассажирское сиденье.

– Вы при исполнении, – заметила Алекс.

– Я имею право на обеденный перерыв.

– В десять часов утра?