В душевой, отделанной гладким белым кафелем, работалось легко. Здесь не было ни трещин, ни сколов, ни шероховатостей – ничего, что могло бы походить на след от пули, прошедшей навылет через тело Мэтта. Патрик поискал даже там, где искать не имело смысла: в лейках душа, на потолке. Снял обувь и стал шаркать босыми ногами по полу. Задев мизинцем край решетки водостока, он опустился на колени, чтобы на всякий случай осмотреть и ее. Тогда-то он и заметил на примыкающей к ней плитке пола длинную свежую царапину. Техники-криминалисты, наверное, не обратили на нее внимания, подумав, что рабочие, когда монтировали решетку, просто неаккуратно мазнули раствором. Патрик потер повреждение пальцем, посветил в водосток. Если пуля упала туда, то дело гиблое. Но нет, она не могла проскочить: отверстия слишком маленькие.

Открыв один из шкафчиков раздевалки, Патрик оторвал от дверцы зеркальце и положил его на поцарапанную плитку душевой. Выключил свет, достал лазерную указку, встал туда, где в момент задержания находился Питер, и направил луч на зеркальце. Луч, преломившись, упал на дальнюю стену, на которой следа от пули не осталось. Тогда Патрик принялся наугад указывать на зеркало из разных точек и делал это до тех пор, пока отраженный луч не попал в маленькое окошко, служившее в душевой для вентиляции. Пометив карандашом место, где он сам в тот момент стоял, Патрик достал телефон.

– Диана, – сказал он, когда ему ответили, – завтра не начинайте заседание без меня.

Следующим утром прокурор обратилась к судье:

– Ваша честь, я понимаю, что присяжные уже здесь, но при всей неординарности ситуации я вынуждена просить отложить начало слушаний до прибытия Патрика Дюшарма. Он открыл какие-то новые детали… вероятно, отчасти оправдывающие обвиняемого.

– Вы звонили детективу?

– Несколько раз.

Патрик не брал трубку. Если бы взял, Диана сказала бы ему, как сильно хочет его убить.

– Я возражаю, Ваша честь, – заявил Джордан. – Не сомневаюсь: когда эти факты, реабилитирующие моего подзащитного, подтвердятся, миз Ливен сразу же даст мне знать. Ну а пока я предпочел бы сделать то, что в моих силах. Поскольку присяжные в сборе, я хочу пригласить свидетеля, который уже сейчас готов дать показания.

– Какого еще свидетеля? – удивилась Диана. – У вас больше никого нет.

Джордан улыбнулся:

– А как же дочь судьи Кормье?

Алекс сидела в комнате свидетелей, сжимая руку Джози:

– Не успеешь оглянуться – все уже будет позади.

Судья Кормье не забыла о том, как несколько месяцев назад боролась за право вести это дело. Ей казалось, она скорее поможет дочери профессиональным участием, нежели эмоциональным. А вот теперь Джози готовилась выйти на арену, которую Алекс знала лучше, чем кто бы то ни было, но при этом, как ни парадоксально, она не могла дать своему ребенку никакого особо ценного юридического совета. Будет страшно. Будет больно. А ей, Алекс, оставалось только смотреть, как дочь страдает.