— По-моему, он покидает Францию. Уезжает в полдень.

Он подождал, пока информация дойдет, а затем сказал:

— Сдается мне, после этого трудно будет его снова отыскать.

«Сдается мне». Только люди подобного рода использовали такие выражения. Любопытно, но хотя г-н Перикур не был таким уж докой в вопросах лексики, его шокировало это тривиальное выражение в устах человека, за которого он выдал свою дочь.

Под окнами раздалась военная музыка, вынудив обоих мужчин запастись терпением. Должно быть, настоящая толпа сопровождала шествие: слышны были крики детей и взрывы хлопушек.

Снова наступила тишина, Перикур решил покончить с этим делом:

— Я похлопочу перед министром и…

— Когда?

— Как только вы мне скажете то, что я хочу знать.

— Его зовут — или он называет себя — Эжен Ларивьер. Он остановился в отеле «Лютеция»…

Надо было придать информации какую-то конкретность, весомо отплатить старику. Анри начал излагать подробности: забавы этого весельчака, камерные оркестры, прихотливые маски, чтобы никогда не увидели его настоящего лица, колоссальные чаевые, говорят, что он употребляет наркотики. Горничная накануне вечером видела его колониальный костюм, но главное — чемодан…

— Как это, — прервал его Перикур, — с перьями?

— Да. Зелеными. Вроде крыльев.

У Перикура уже сложилось свое представление о мошеннике на основании того, что он знал о такого рода злоумышленниках, и оно ничуть не походило на образ, созданный зятем. Анри понял, что Перикур ему не верит.

— Он живет на широкую ногу, много тратит, выказывает редкую щедрость.

Отлично сделано. Разговор о деньгах возвращает старика на круги своя: оставим оркестры и ангельские крылья, поговорим о деньгах. Человек, который ворует и тратит, — это уже что-то понятное для человека вроде его тестя.

— Вы его видели?

Вот незадача! А что он мог сказать в ответ? Да, Анри был в отеле, узнал номер апартаментов, номер сорок, сначала даже было у него желание увидеть лицо того человека, даже, возможно, так как он был один, захватить его, ничего трудного: он стучится в дверь, тот тип открывает, оказывается на полу, после чего ремнем связать руки… а дальше что?

Чего точно хотел Перикур? Сдать его полиции? Поскольку старик не раскрыл своих намерений, Анри вернулся на бульвар Курсель.

— Он уезжает из «Лютеции» в полдень. У вас есть время распорядиться его арестовать.