Аккуратно сложив письмо, я снова убрал его в конверт и только потом сообразил, что стою в трусах перед собственным крыльцом. Ноги у меня совершенно закоченели, и я поспешил вернуться к камину и к Блу. Там я снова достал письмо Кой и перечитал его еще пять раз. Когда угли в очаге подернулись серым пеплом, я сунул ноги в новые сапоги, взял с пола свой спальный мешок и вышел во двор. Сев за руль пикапа, я завел двигатель и, не зажигая фар, не спеша поехал к реке. На обрыве я остановился, вышел из кабины и, перебравшись в кузов, лег, закутавшись в спальник и прижав к себе Блу. Этой ночью я не стал считать звезды. Мои глаза были полны слез, и звезд я почти не видел.
Глава 32
Глава 32
Утром первого января я принял душ, а потом почти весь день просидел на веранде. Я думал, иногда дремал, раскачивался в качалке и мечтал о горохе с ветчиной и томатами, который Мэгги всегда готовила на Новый год. Я только никак не мог решить, действительно ли мне не хватает самого блюда – его запаха, вкуса или одного только предвкушения, – или же мне важнее видеть, как Мэгги в фартуке и с муко́й на лице и в волосах хлопочет в кухне у плиты. В общем, чего-то важного мне совершенно точно недоставало, и это было обидно.
Думал же я в основном о Пинки. Кому-то может показаться странным, что в первый день Нового года я размышлял о какой-то свинье, но это было именно так. Наконец я набрался смелости, встав с качалки, перемахнул через перила веранды и твердым шагом направился к амбару. Теперь или никогда, думал я, стараясь укрепить свою недавно обретенную решимость.