Император также написал: «Исходя из того, что сообщил мне маршал Ланн в два часа дня, а также из того, что сообщил мне маршал Мортье вчера, я могу предположить, что неприятель не сумеет прорваться. Я с нетерпением жду ваших новостей»[592].
Последнее письмо Мюрат получил в полночь 14 ноября и с утра направил свою кавалерию по дороге на Голлабрунн. Войска вошли в боевое соприкосновение около полудня. Совершенно неожиданно для Багратиона австрийские гусары вместо того, чтобы сражаться с передовыми частями французов, покинули позицию и преспокойно отправились в тыл мимо фронта русских войск. «Генерал-майор Ностиц, обманутый уверениями французского генерала, командовавшего в Шенграбене, – докладывал Кутузов царю, – якобы заключен уже мир между австрийским двором и французским правительством, отказался вступить в дело противу неприятеля и тем подал ему средство напасть на генерал-майора князя Багратиона внезапным почти образом…»[593]
Мюрат докладывал своему командованию иную версию происшествия. «После того как неприятель был прогнан из деревни Голлабрунн и у него было захвачено 100 повозок, запряженных 300 лошадьми[594], я стал выдвигать свою кавалерию на равнину и разворачивать ее для атаки. В это время мне объявили, что появился австрийский парламентер и что он объявил, что австрийцы желают покинуть русские ряды. Что они и сделали, когда я сообщил им о моем согласии»[595].
Кто бы ни выступил с инициативой переговоров в данном случае, не важно. Их результат был совершенно очевиден. Австрийцы покинули русские ряды, и Багратион остался один на один с войсками Мюрата.
Но дальше произошло самое интересное. В передовой цепи появился парламентер. Здесь показания источников французских и русских также прямо противоположны. Во всей русской исторической литературе уверенно говорится, что парламентер приехал со стороны французов. «Едва началась перестрелка в передовой цепи, – пишет Михайловский-Данилевский, – Мюрат послал к князю Багратиону переговорщика с предложением перемирия на условии оставаться армиям на занимаемых ими местах, говоря, что по случаю заключения мира с Австриею бесполезно проливать кровь. Расставляя сети Кутузову, надеясь обмануть его так же легко, как обманул он князя Ауерсберга и графа Ностица…»[596] Эта версия, которая стала само собой разумеющейся во всей русской литературе, опирается только на один документ – рапорт Кутузова Александру I от 7 (19) ноября 1805 г.
Что касается Мюрата, то он в своем рапорте, написанном непосредственно в момент шенграбенских событий, пишет следующее: «Тотчас после [переговоров с австрийцами. –