Впрочем, уже за полночь яркие огни потухли, поле будущей битвы погрузилось в тишину. Передовые посты с обеих сторон остались на своих местах…

Заснул и французский император. Однако его сон продолжался недолго. Примерно в три часа ночи он был разбужен генерал-адъютантом Савари, сообщившим, что значительные силы неприятеля попытались захватить деревню Тельниц, однако эта попытка была отражена французской пехотой. Наполеон тотчас же был в седле. Он распорядился немедленно послать за маршалом Сультом и с небольшим эскортом поскакал в глубокой темноте к своему правому крылу. «Луна в этот момент зашла, – рассказывает официальная реляция. – Стало холодно. На смену веселому шуму и празднику пришла гробовая тишина. Все спали. Император доехал до деревни Гиршковиц. Здесь на главной улице деревни стоял наготове в качестве основного караула драгунский полк. Он [Наполеон. – Примеч. авт.] узнал из рапортов часовых, что… до двух часов утра было слышно движение войск, направлявшихся на Тельниц и Сокольниц. Действительно, бивачные огни [союзников. – Примеч. авт.] распространились в эту сторону»[802].

Очевидно, в этот момент к Наполеону присоединился маршал Сульт с несколькими офицерами. Адъютант маршала Сен-Шаман вспоминал: «Император сам опросил командиров передовых постов. Все они сходились на том, что вражеская армия выдвигает свое левое крыло, чтобы нанести удар по нашему правому крылу. Действительно, до нас доносились звуки движения артиллерийских обозов. Слышно было, что лошади идут в эту сторону. “Вам придется подраться, маршал Сульт”, – сказал император, поворачиваясь к нему. “Сир, я очень рад”, – ответил маршал, почтительно приветствуя Его Величество»[803].

Сегюр сообщает, что Наполеон не удовлетворился этими сведениями и продолжил свою ночную рекогносцировку вплоть до Праценского плато, где он наткнулся на пост казаков. «Они [казаки. – Примеч. авт.] бросились внезапно на него и, вне всякого сомнения, убили бы или взяли его в плен, если бы не отвага и преданность конных егерей эскорта и не скорость, с которой император и его свита доскакали до наших биваков»[804].

Наполеон не был молодым поручиком, который мог развлекаться от нечего делать игрой со смертью. Если он проводил подобную рискованную рекогносцировку, то только потому, что сведения, полученные ночью, имели кардинальное значение для его плана действий. Действительно, судя по всему, только после этой рекогносцировки Наполеон принял окончательное решение. Полковник Пуатевен записал в своем дневнике: «Движения, которые осуществлял неприятель напротив нашего правого крыла, заставили изменить диспозицию. Я думаю, что это было сделано в тот момент, когда маршал Сульт ночью увиделся с императором»[805]. Официальная реляция еще более категорична в этом отношении: «Отказавшись от косого боевого порядка, который он [Наполеон. – Примеч. авт.] принял изначально… он решил вогнать словно клин в центр неприятельских линий, разрезать надвое вражескую армию и затем сбросить в пруды тех, кто обходил его слева. У них не было бы пути отступления, так как мы должны были держать деревни [Тельниц, Сокольниц. – Примеч. авт.]»[806].