Мальчик остановился у порога, держа в руках письмо, и ожидал знака лэрда Дугласа, чтобы подойти поближе. Хозяин дома подозвал его; тогда он опустился на колени и положил письмо на голову; как только лэрд Дуглас взял его, негритенок отошел снова к двери. Старый лэрд разорвал конверт и прочел послание.

– Пишут про семейные дела, – наконец проговорил он слегка ворчливым тоном. – Жена просит, чтобы я простил внуку его глупую выходку и снова принял его к себе.

Мария слегка покраснела при этих словах.

– Речь идет, вероятно, о Георге? – спросил Мюррей.

– Да, о нем! – ответил старик.

– Ну, дядя, простите его, я тоже прошу вас. Ведь большой проступок он не мог совершить! – сказал Мюррей.

Очевидно, Вильям Дуглас никому не сказал о том, что его внук сделал попытку освободить шотландскую королеву. При последних словах Мюррея лицо старика приняло строгое выражение, но он счел неудобным открыть теперь ту тайну, о которой он так долго молчал.

– Да, я прощаю ему и позволяю приехать сюда! – проговорил лэрд Дуглас, обращаясь к негритенку.

Тот молча поклонился и вышел из комнаты.

Молчаливость мальчика не поразила никого из присутствующих, так как в то время в знатных английских домах прислуживали негры, от которых требовались рабья покорность и автоматическое исполнение дела. Черные слуги никогда не дерзали говорить в присутствии господ.

Вскоре о негритенке и о принесенном им письме позабыли, и разговор перешел на другую тему.

Для Марии появление мальчика имело большое значение; ясно было, что ее друзья знали о том, что происходит в Лохлевине, и, судя по содержанию письма, вероятно, в недалеком будущем решили сделать что-нибудь для того, чтобы освободить королеву.

Наконец обед окончился, и Мария прошла к себе. В своей комнате она нашла Джен Сэйтон, которая ждала с раскрасневшимися щеками и возбужденным лицом. Не говоря ни слова, молодая девушка протянула королеве маленький конверт. Мария быстро открыла его и прочла клочок бумаги, на котором было написано:

«Будьте готовы к следующему новолунию!»

– Кто дал тебе эту записку? – спросила королева.

– Какой-то негритенок, ваше величество! – ответила Джен.

– И ты не узнала его? – улыбнулась Мария.

– Нет, ваше величество! – с удивлением ответила Джен.

Королева снова улыбнулась довольной улыбкой; ей было приятно сознавать, что она оказалась наблюдательнее своей фрейлины. Но вскоре королеве пришлось убедиться, что существует другая причина, мешавшая Джен Сэйтон проникнуть взором сквозь черную маску негритенка. Мария Стюарт заметила возбужденный вид молодой девушки и спросила: