Исковерканной и неудачной представлялась ему вся жизнь в эти минуты гнева и одиночества, исковерканной и неудачной называл он ее, хотя был в расцвете сил и в голове его еще рождалось много смелых и широких замыслов, свершение которых исправило бы еще многое из того, что не удалось; осуществить их было возможно, потому что доселе он был, — или думал, что был, — хозяином Жижкова, главой клики, которая вот уже двенадцать лет вершила все дела города. Недобыл не подозревал, что в тот самый момент, когда он размышляет обо всем этом, в ратуше, в большом зале заседаний, украшенном гипсовой статуей Яна Жижки, идет ожесточенная битва, цель которой — разгромить эту клику и выбить Недобыла из седла.

Речь шла о планировке той части Жижкова, которая примыкала к загородному ресторану «Безовка», — широкой полосы запущенных садов, каменистых пастбищ и лугов у подножья холма Святого креста. Скупив эти земли десять лет назад, Недобыл начал новые, опирающиеся на союз с Герцогом спекуляции и собирался завершить эту деятельность разбивкой новых владений на участки и их застройкой. Ценою больших расходов он перестроил бывшую мельницу, превратив ее в ресторан; еще дороже обошлось ему проведение сюда линии конки — как известно, он отдал за это Герцогу двойной строительный участок, — после чего выгодно сдал ресторан в аренду.

Использовать остальную пустующую территорию он собрался только теперь, причем задумал сделать все на широкую ногу, чтобы ошеломить жижковцев: одним махом возникнет тут новый квартал, скалы будут взорваны, камень употреблен на строительство и на замощение улиц, мелким щебнем засыплют ямы — те, которые не подойдут для подвалов новых домов. Он напряжет все силы, использует все свои средства и кредит, чтобы разом, как можно скорее, возвести целые кварталы; и как только все будет готово и новые дома заселены, Недобыл продаст их. И уж тогда-то он наконец приступит к осуществлению заветной мечты, которой увенчает дело своей жизни, — но это уже не будет спекуляцией, это будет как бы заупокойная месса по Валентине: он застроит Комотовку и Опаржилку, возведет красивые дома на участках, которые приобрел еще простым возчиком, в местах, где он сблизился со своей первой женой, заменить которую никто ему не мог, — в местах, которые они, поженившись, так горячо любили оба, где строили прекраснейшие из своих воздушных замков. Да, дело это, застройка Комотовки, не только увенчает труды его жизни, но и внутренне примирит его с покойной, ибо она, конечно, с огорчением взирает с небес на неблаговидные поступки, которые он совершил за последние десять лет, связавшись с Герцогом.