Алис замялась, потом Мину показалось, что малышка помотала головой.
– Я не вижу тебя, Алис, говори громко.
– Не очень. Он щипал меня за щеки, сильно, но я не плакала.
Мину с облегчением выдохнула.
– У меня для тебя приятный сюрприз, – сказала она. – Папа тоже здесь, в замке. С ним мадам Нубель. И как только мы все отсюда выберемся, мы пойдем и отыщем его. Ну, что скажешь?
– А они придут и найдут нас? – тоненьким голоском спросила Алис. – Но как они узнают, что мы здесь?
– Узнают, – твердо сказала Мину, хотя никакой надежды на это не питала. – А если не они, то кто-нибудь другой. Дым должно быть видно на много миль вокруг. Кто-нибудь в Пивере увидит.
Бональ вновь подошел проверить, надежно ли они привязаны, и Мину умолкла.
– Вот так, – удовлетворенно произнес он, подергав за веревку, чтобы убедиться, что она не развяжется.
– Это неправильно, – сказала Мину, делая последнюю попытку воззвать к его чувствам. – Наши души будут на вашей совести. Вы ведь не хотите этого? Пожалуйста, отпустите хотя бы мою сестру. Она ведь совсем ребенок.
Бональ наклонился и прошептал ей на ухо:
– Моей совести ровным счетом ничто не угрожает. Я исповедуюсь в грехах и буду чист, как дитя, тогда как вы – и лично ты, гугенотская потаскуха, – отправитесь к Создателю без покаяния. Со всеми своими грехами на душе.
Он плюнул на землю рядом с ней, потом распрямился и зашагал в сторону тропинки. Порыв ветра вновь заволок поляну дымом, на мгновение скрыв его из виду.
И тут до Мину долетел его вскрик. Сквозь пелену дыма она увидела, как Бональ пошатнулся, потом кривобоко рухнул на колени. Когда в дыму ненадолго образовался очередной просвет, Мину увидела, что он лежит на земле с ножом в горле.
– Что там такое происходит? – прошептала Алис.
– Я не знаю, – ответила Мину. – Не шуми.
– Это папа идет к нам?
– Я не знаю, – повторила Мину, силясь хоть что-то разглядеть сквозь завесу дыма.
До них донесся хруст сухих листьев под чьими-то ногами, который становился все ближе и ближе, потом в дыму появилась чья-то фигура.
– Тетушка! – воскликнула Мину.