– Она повредилась рассудком, тетушка, – объяснила Алис. – Ребенок попытался родиться слишком рано, и она тронулась умом.

– Остается лишь надеяться, что, поскольку она тоже получила то, чего хотела, она немного успокоится.

– А чего хотела госпожа Бланш, племянница?

– Получить завещание, – ответила Мину. – Оно было спрятано в Библии, которую прислала вам моя мать, тетушка. Я забрала ее из вашего тайника в церкви Сен-Тор. Простите меня, я хотела вам об этом сказать. Я подумала, что она может погибнуть, когда начнутся бои.

– Ты хочешь сказать, что в моей Библии было спрятано чье-то завещание?

Мину нахмурилась:

– Неужели вы не заглядывали внутрь, когда получили ее от моей матери, тетушка?

– Нет, не заглядывала. То есть я ее открыла, но когда увидела, что она на французском языке – и поняла, как разозлится мой муж, – я тут же закрыла ее обратно и вернула в котомку. А потом, как тебе известно, я ее спрятала. Это завещание Флоранс?

– Я… – начала было Мину, но потом решила, что это может подождать. – Это долгая история, тетушка. Достаточно будет сказать, что Бланш считала, что из-за него может лишиться наследства. Я зашила Библию в подкладку моего плаща для сохранности, вместе с еще одной ценной вещью, которую Пит попросил меня сберечь для него. Поэтому, когда нас остановили на заставе на крытом мосту, я отдала плащ Эмерику.

– А он с тех пор не спускал с него глаз. Он послушный мальчик – на свой манер.

– И несмотря на все это, – вздохнула Мину, – теперь Библия в руках Видаля, и ничего с этим не поделаешь.

Мадам Буссе кашлянула:

– Ну, на самом деле она не у него. Не в обиду тебе будь сказано, Мину, но подкладка на твоем плаще была зашита из рук вон плохо. Я взяла на себя смелость и починила ее, пока ты, Эмерик, спал. В молодости я неплохо управлялась с иглой, хотя месье Буссе не одобрял, что его жена… – Она умолкла. – Ладно, это уже не важно. В общем, я нашла за подкладкой кожаный футляр и Библию. Заглядывать в футляр мне показалось неправильным, поэтому я вернула его на место. Но Библию-то свою я узнала и так обрадовалась, что, должна признаться, оставила ее у себя.

Мину с Эмериком переглянулись.

– Вы хотите сказать, тетушка, что завещание у вас? – не веря своим ушам, спросила Мину.

Мадам Буссе поправила волосы.

– Ну, про завещание ничего сказать не могу, но Библия определенно у меня. Вот. – Она порылась в уродливой бархатной сумочке, привязанной к ее поясу. – Это единственное, что оставалось у меня на память о моей дорогой сестре. Мне невыносима была мысль о том, что мне придется снова ее лишиться.