Хазарский купец, надменный и скаредный, долго торговался за небольшой климат с греком, который в умении вести торг не уступал хазарину. Наконец дело сладили и ударили по рукам, сын купца же, стройный и гибкий, принёс деньги из заседельной сумы.

А уже на следующее утро, едва заалело над невысокими холмами солнце, пастух выгнал небольшую отару из старого загона на продажу в Корчев. Седовласого, но ещё крепкого пастуха сопровождал сын купца, дабы получить выручку за овец лично. Гордо сидящий на хорошем коне и одетый в недешёвое платье, молодой хазарин проезжал мимо хазарских постов молча, даже не удостаивая их взглядом. Одетый в рубище пастух и вовсе был для хазарских стражников никем, просто живым придатком к тем самым овцам.

Неожиданное появление в сём сонном, устоявшемся царстве торговли суровых северных воинов варяжской дружины под командой воеводы Фарлафа мгновенно стряхнуло сон с привыкших к поборам и перепродаже отобранного хазарских стражников. Немногие из них осмелились встать на пути грозных варягов и немедля были сметены, как домашние куры хищными ястребами.

Нагнав страха на небольшие хазарские отряды, что сидели вокруг городов и климатов, подчинённых Хазарии, воины Фарлафа заняли часть побережья недалеко от Корчева и принялись ставить жилища да магазеи. Эта же варяжская дружина должна была стать воинами будущих лодий, а пока помогала мастерам, потому как нурманы и варяги – большие мастера лодьи морские делать и водить их по морю.

Когда же надобно было в каком-либо граде с хазарскими или греческими сторожевыми отрядами узнать их силу да замыслы, появлялся молчаливый пастух со своими овцами и гнал их на городское торжище. Очи его были бесстрастны, а ухватки привычны каждому, кто имел дело с животными, и потому вовсе не привлекали внимания оружных людей.

В Хазарию полетели встревоженные донесения о том, что русы взяли часть побережья и строят там большие морские лодьи. Поразмыслили в Итиле хитроумный каган и бек да знатные их купцы с раввинами и решили, что затевать сейчас войну из-за клочка прибрежной скалистой земли с Киевом, который совсем недавно так легко разделался с могущественными ромеями и взял с них великую дань, будет себе дороже.

Подобные же донесения полетели и в столицу Восточной Римской империи, в священный град Константина. Сие сообщение вызвало большую тревогу.

А через два лета в морском заливе Корчева закачались пять сотен новых морских лодий, каждая на сто и более воинов.

Когда доложили о том Ольгу, князь снова собрал верных изведывателей.