– Сколько времени вы следили за ней?

– Четыре года. Долгая работа. Нелегко было собрать факты и доказательства ее причастности. У нее была великолепная инфраструктура. Очень умно выстроенная. Повсюду механизмы безопасности, тупики. Ломаешь одно звено – на том дело и кончается. Совершенно невозможно отследить ходы наверх.

– Однако вам ведь удалось это сделать.

– Да, – согласился Мартинес Прадо, – но лишь частично. Потому что не хватило времени и свободы действий. Эти люди имели связи в определенных кругах, в том числе среди политиков. – В том числе в его собственном, судьи Мартинеса Прадо, окружении. Это позволило Тересе Мендоса заранее узнать о нескольких готовящихся ударах и предотвратить их. Или свести к минимуму их последствия. – В данном случае, – прибавил судья, – все шло хорошо. И у меня, и у моих помощников. Еще чуть-чуть – и вся эта долгая терпеливая работа увенчалась бы успехом. Четыре года мы плели паутину, – сказал он. – Четыре года. И внезапно все кончилось.

– Правда, что на вас оказало давление Министерство юстиции?

– Это неуместный вопрос. – Он откинулся на спинку кресла и недовольно воззрился на меня. – Я отказываюсь отвечать.

– Говорят, на вас нажал сам министр по договоренности с мексиканским посольством.

Он поднял руку. Каким-то очень неприятным жестом. Властную руку – руку судьи при исполнении служебных обязанностей.

– Если вы будете продолжать в этом духе, – предупредил он, – этот разговор закончится. На меня никто и никогда не оказывал давления.

– Тогда объясните мне, почему в итоге вы так ничего и не предприняли против Тересы Мендоса.

Несколько мгновений он обдумывал мой вопрос – возможно, чтобы решить, не заключается ли в слове «объясните» неповиновения. Но в конце концов решил оправдать меня. In dubio pro reo[77]. Или что-то в этом роде.

– Я уже говорил вам, – ответил он наконец. – Мне не хватило времени, чтобы собрать достаточно материала.

– Невзирая на Тео Альхарафе?

Он опять сурово воззрился на меня. Ему явно не нравился ни я сам, ни мои вопросы, и это, разумеется, не помогало делу.

– Все, что связано с этим именем, является конфиденциальной информацией.

Я позволил себе слегка улыбнуться. Да ну же, судья. Мы чересчур далеко зашли, чтобы отступать.

– Ведь это уже не имеет значения, – сказал я. – Полагаю.

– Для меня имеет.

Я немного подумал.

– Я предлагаю вам соглашение, – объявил я вслух. – Я не касаюсь Министерства юстиции, а вы мне рассказываете об Альхарафе. Договор есть договор.