Раздраженный Ники оставил Розальбу возле оркестра. Он предположил, что в оркестре в полном составе, включая деревянные духовые инструменты и медь, а также группу струнных, она наверняка найдет какого-нибудь трубача или валторниста, чтобы развлечься.

Он посмотрел на длинную очередь местных дам у стены, ждущих, чтобы сплясать с ним линди-хоп, и наскоро произвел вычисления в уме. Оценив количество дам в группе и время одного круга с каждой, он заключил, что можно исполнить свой долг и смыться с танцплощадки уже через сорок минут. И сосредоточился на цели, как олимпийский атлет.

Ники принялся выдергивать дам из очереди, начав с первой, делал с ней круг и возвращал на место, чтобы заняться следующей. Он так сильно вспотел, что все зудело под мундиром, но не останавливался даже почесаться, чувствуя себя участником танцевального марафона времен Великой депрессии, только этот не обещал денежного приза.

Каждая партнерша обладала крупицей информации и делилась ею, так что после танцевального рондо Ники узнал историю города, несколько грешков видных граждан и, самое важное, историю Мэйми Конфалоне.

Ники вернул последнюю даму, его последнее обязательство на этот вечер, в объятия ее заждавшегося мужа. Он отвесил низкий поклон и направился к выходу, который бдительно стерег Эдди Даванцо в своей полицейской форме.

– Дамы вас утомили. Как вам это только удалось?

– Che bella. Они прелестны. Быстроноги. Которая ваша мама?

– Та, от которой пахло цинковой мазью. Она трудилась весь день в саду и получила аллергию на ядовитый плющ.

– Я хорошо ее помню.

– Спина, наверное, болит, – хихикнул Эдди. – Они же все от горшка два вершка.

– Ну, была еще дама из Вест-Бангора – шесть футов два дюйма, не меньше.

– Высоченная, – ухмыльнулся Эдди.

– Помогло размять шею.

– Тоже не помешало. Господин посол, если не возражаете, то я кое-что скажу: вам удается не выглядеть нелепо в таком мундире только потому, что вы иностранец.

– Это парадная форма моей провинции.

– Смахивает на униформу духового оркестра Университета Пенсильвании.

Ники обомлел. А ведь Борелли действительно принимали пожертвования для костюмерной. Он справился с собой.

– Я привез его из Италл-лии, – уверил он Эдди.

– Да кто сомневается. Просто забавно. Посол одной страны в другой выглядит тамбурмажором.