– Правда?

– С вашим фальшивым акцентом вы были похожи на прожженного светского хлыща.

– То-то Чача и Розальба все норовили в меня вцепиться.

– А может, они просто цеплючие. Я еще на фабрике поняла, что вы ненастоящий посол.

– И в чем же я прокололся?

– Ни один итальянец не обует «Флоршейм».

– На обуви!

– Обувь «Флоршейм» шьют в Висконсине.

– Вот как. Я не большой дока в костюмах. А вам не кажется, что мой мундир смотрится как форма духового оркестра Университета Пенсильвании?

– Чуть-чуть, – засмеялась Мэйми. – Где вы ее раздобыли?

– В костюмерной театра. Но на штанах есть бирка с надписью «Вудвинд».

– Но дело тут даже не в одежде. У вас нет ничего общего с настоящим послом.

– Как вы узнали?

– Я переводила его письма для городского совета.

– И каков же настоящий посол?

– Он пишет в очень строгом стиле. Человек он по-настоящему жесткий.

– Вы все это узнали из его писем?

– Из писем можно узнать все. По словам, которые люди предпочитают, можно определить, в каких красках они видят мир.

– Как поэтично. Если бы вы научили меня, как сказать это по-итальянски, я бы включил это в свою завтрашнюю речь.

– У меня нет времени обучать вас итальянскому.