Шекспир, рассказанный детям

Чарльз и Мэри Лэм.

Цветные гравюры А. Э. Джексона

Прикосновение глянцевой суперобложки с черным рельефом и шелкографией в бархатных тонах сапфирового, рубинового и спелого золотого отправило его в прошлое. Форзацы были глубокого и угрюмого бордового цвета, и так же чувствовал себя Ники – угрюмым, тоскующим, покинутым, мечтающим вернуться во времена своего становления.

Это была та самая книга, которую каждый вечер перед сном читала ему мама. Он лежал в постели, уткнув голову в подушку, а мама обнимала его, уютно прижимаясь всем телом. Никола держала книгу двумя руками, убаюкивая и нежа сына, закутанного в одеяло, а он рассматривал картинки, пока она читала ему вслух. Адаптация шекспировских пьес была написана простым, как детские стихи, языком, а события передавались с поистине сказочным накалом. Истории Шекспира стали гладкими камушками, из которых сложилась мозаика взрослого воображения Ники.

Ники почувствовал себя обделенным, когда мать перестала читать ему вслух. Ей стало совсем плохо, она потеряла голос и больше не могла говорить. Утрата этого ритуала, вместе с утратой матери, стала главной причиной его теперешнего одиночества. Эти истории, напечатанные черной краской, буква за буквой отпечатались в его сердце. Простой шрифт вкупе с елизаветинской каллиграфией, с ее изгибами и завитушками, нанесенными вручную, – они тоже не изгладились из памяти.

Иллюстрации сформировали его романтическое отношение к женщинам. Каждая девушка, которую он вожделел впоследствии, выглядела, как Беатриче в саду на картинке из книги. Там была изображена озорная, смышленая брюнетка в наряде из желтой тафты. Беатриче притягивала Ники, когда он был мальчиком, и она же будила его воображение теперь, ее отголоски ловил он в реальных женщинах, которых любил.

Ники закрыл книгу и держал ее так, словно вновь обрел старую подругу в свои суровейшие времена. Знание Шекспира пришло к нему не от дара расшифровывать текст, оно пришло от матери.

– Это очень старая книга, – сказал кассир, глядя на нее сквозь очки, – из Англии.

– Я читал ее в детстве.

– Повезло вам, – сказал кассир и пробил чек.

Ники кивнул, но не согласился. Разве Ники Кастоне везло? Ничего у него не вышло – по крайней мере, то, к чему лежало его сердце. «Люди просто говорят, лишь бы что-нибудь сказать», – подумал он.

– Насколько я знаю, книгу не переиздавали, – вспомнил кассир, – я давненько ее не видел. Может, она есть в библиотеках.

– Буду знать. – Ники вытащил бумажник, чтобы заплатить.

– Бывали у нас раньше?