– Можем, Луи. И я доказала это своим соусом.

– Никому никогда не было нужно то, что сделал я. Я только прибирал за людьми бардак, который они все устраивали. У меня были идеи, но кому нужны идеи цветного, если у белого всегда найдется идея получше. А не найдется – он просто присвоит мою.

– До сих пор.

– Для тебя.

– Для нас. Ты гордишься этим соусом?

– Он твой. Я только в твоей тени, как и всегда. Вот в каком мире я живу.

– Мы рядом, вместе. Во всяком случае, так это понимаю я. Ты – диакон церкви. Ты уважаемый, важный человек.

– Мне нет надобности проходить все это вместе с тобой.

– Я – твоя жена.

– Это не делает тебя правой.

– Ох, Луи. Тебя устроило бы, чтобы все у нас осталось как прежде, не так ли?

– Брак продолжается, пока смерть не разлучит нас. Так в Библии написано, – непреклонно сказал Луи.

– А еще в ней говорится, что Он пришел, чтобы дать тебе жизнь, и эта жизнь будет более изобильной. Ну а наша прежняя жизнь – сплошная бесхлебица. Нужда. Это неправильно, Луи.

– О чем это ты?

– Я все знаю, Луи. Я видела тебя с той вдовой.

– Это была церковная встреча, – пожал он плечами.

– Я не о церкви говорю, Луи, а о поцелуях на перекрестке. Но оставим это в стороне, поскольку это не причина того, что я собираюсь сделать. Просто еще один факт в длинной череде, в придачу к твоей и моей правде.

– Гортензия…

– Луи, дай мне сказать. Нам уже давно пора об этом поговорить. Я сорок лет старалась дать тебе понять, что ты – достойный человек. Я даже одевала тебя, купила итальянский костюм, наглаживала тебе хлопковые рубашки с французскими манжетами. Купила тебе в «Уонамейкере» английский шелковый галстук. Я не могла себе его позволить и потому взяла в рассрочку. И семнадцать месяцев за него выплачивала, помнишь? Я экономила как могла и купила тебе машину, чтобы ты ехал по улице и чувствовал себя человеком.

– Я благодарен тебе за все, что ты сделала.