И снова в голове завертелись строчки из песни Дюмина:

Машина тронулась, и мы поехали домой.

Эпилог

Эпилог

Наконец, я оказался по другую сторону забора. Прошло три года, но тяжким грузом они легли на плечи моей молодости. Когда я освободился, мне было всего двадцать лет, но я чувствовал тогда, да и чувствую сейчас, что, повзрослев в тюрьме, повидав то, что многие не видели за всю свою жизнь, я получил несравненный жизненный опыт, который сильно изменил и закалил меня как личность.

В юные года время тянется медленно, в тюрьме же оно тянется вдвойне медленнее, ощущаясь как значительный жизненный этап.

Тебе, Читатель, наверное, будет интересно, что же случилось с другими героями данного романа? Поэтому не буду заставлять тебя ждать.

1) Саня «Хаттаб»

Один из моих подельников и лучший, каким я его считал до того, как нас посадили, друг, уехал отбывать наказание в Тамбовскую область. Из-за того, что помимо нашей делюги у него был ещё и грабёж, он получил самый большой срок из всех нас — три с половиной года лишения свободы.

Положение в Тамбовской управе на лагерях было чёрное, и после того, как я освободился, он начал звонить мне на волю, просить перевести деньги, под предлогом того, что проигрался в карты. Не знаю, правда это или нет, но поговаривали, что в лагере он начал ещё и колоться, а я прекрасно помнил подставу, которую он пытался мне учинить, когда были на централе в Капотне. Поэтому я не перевёл ему ни копейки. Вскоре звонки прекратились.

Уже на свободе, где-то через полгода после моего освобождения, я его случайно встретил у себя на районе, и, хотя мы проходили мимо друг друга, но даже не пожали руки.

Ещё через несколько лет я ранним субботним утром ехал на учёбу в университет. В троллейбусе я услышал перепалку на задней плошадке. Какой-то молодой поддатый наглец начал рамсить с прилично одетым мужичком.

— Ты чё, попутал что ли? Я тебя сейчас ушатаю! — голос казался знакомым.

Выйдя на остановке у метро, я понял, что не ошибся. Навстречу мне шёл Хаттаб. Вид у него был довольно потрёпанный, одежда грязная, напоминал он бомжа или наркомана. Он поднял глаза на меня, ухмыльнулся, видимо, узнав, и снова прошёл мимо. Да и я не хотел с ним даже здороваться. Это был последний раз, когда я его видел, больше никто про него ничего не слышал. Не знаю даже, жив ли он.

2) Вова «Шульцген»

Второй мой подельник и друг, Шульцген, освободился на свободу на неделю раньше меня, несмотря на то, что из статей у него было ещё и убийство по неосторожности. Вышел он по УДО, просидев весь срок на малолетке и оставив до конца срока две недели. На свободе мы продолжали общаться, но Вова забухал. Когда я полностью отказался от алкоголя, то перестал бывать в компаниях, где могли выпить, и мы стали меньше общаться.