Вскоре потянулись тучи, бросавшие огромные зловещие тени на гребни серебряных волн.

Ставридин вытер рукавом мокрое от соленых брызг лицо и хрипло проговорил:

— Ну, крепись, ребята!

Сильнее прижав подмышку румпель, он дал лодке полный ход.

Ветер усилился. Грозовые тучи заслонили огни маяков.

Луна нырнула в темноту. Завыл сильный ветер. Лодку начало бросать то вверх, то вниз. Петька приподнялся и подполз к Ставридину.

Неожиданно сверкнула молния, темнота раскололась, и что-то огромное и тяжелое с оглушительным грохотом как бы упало в море. Шумный успел заметить бледное лицо Дидова, стоявшего у мачты с раскинутыми руками. Вдруг в лодке все завыло, засвистело, заскрипело…

— Трави шкот! Шквал! — закричал что было сил Петька.

Ставридин выпустил шкот, лодка повернулась носом в ветер, остановилась, парус сильно захлопал. Когда ослаб порыв, Ставридин натянул шкот, лодка снова пошла вперед, дрожа и прыгая по брызжущим волнам.

— Молодец! — сказал Ставридин. — Будешь помогать, только без паники.

Петька не отозвался на замечание. Он был знаком с парусным делом, может быть, не хуже Ставридина и находил, что тот неправильно ведет лодку. Она то черпала бортом воду, то выходила в ветер и почти совсем останавливалась.

— Море не любит суеты. Эх, братишка, кто на море не бывал, тот и горя не видал…

Лодку подняло на дыбы, с силой бросило вниз и вместе с гребнем волны подхватило и понесло буйным бегом.

— Держись! — раздался голос Дидова.

Шумный вскочил с места. В руке его сверкнул нож. Через мгновение шкот был разрезан. Ветер рванул парус, и лодка стала на ветер. Волна успела только до половины залить ее водой.

За бортом бушевало море. Сквозь рев волн, как будто из темной бездны, раздался отчаянный крик утопающего. Это налетевшая волна сильным ударом смыла Ставридина с кормы и унесла с собой.

Все это произошло так быстро и неожиданно, что все на миг остолбенели. Потом, протягивая руки, Киричаев закричал:

— Человек погибай! Человек спасай!

Дидов бросился на дно лодки, схватил веревку, завязал спасательный круг и бросил его в темноту.

— Ставридин! Ставридин!